Рия бежала среди последних. Толпа разъяренных, обливающихся потом воинов неслась следом за ней, выкрикивая боевые кличи. Отряд женщин, сильно потрепанный — погибло больше полусотни из них, — ринулся обратно в лощину, неся потери на каждом шагу.
Но их бегство, как и их атака нагишом, были ловушкой. Иллимани так любили охотиться на людей и внушать всем вокруг ужас, так привыкли побеждать, что Рия была уверена в том, что они даже не заподозрят, что их заманивают в смертельную западню. Кроме того, у них были все основания считать, что они имеют дело лишь с женщинами и небольшим отрядом лучников. Ничто не заставило бы их догадаться, что Рия оставила в резерве почти сто пятьдесят воинов-мужчин. Они находились совсем рядом, за поворотом лощины, и в первых их рядах стояли Бонт, Дрифф, Грондин и Оплимар, сдерживая остальных.
Поскольку к Рии вернулась способность мысленно разговаривать со своими друзьями, хотя и она была ограничена большим расстоянием, девушка могла отлично контролировать ход боя. Она несколько раз мысленно обращалась к Бонту, чтобы тот сдерживал мужчин от атаки, чувствуя его нетерпение; но сейчас, похоже, настал решающий момент. Первые ряды женщин уже миновали поворот, а она сама была в двух шагах от него.
— Давай! — скомандовала Рия. — Давай!
Воины Бонта вырвались из-за поворота и влетели в отряд Иллимани сбоку, застав врагов врасплох и сея среди них панику. Крутанувшись на месте, Рия увернулась от двух вражеских воинов и бросила последний остававшийся у нее камень в Марту, попав ему в лоб. Мужчина рухнул на колени. К нему тут же подбежал Оплимар и одним ударом дубины снес с его головы украшение из рогов и раздробил череп. В стороны полетели ошметки мозга.
То же самое творилось по всей лощине. Неожиданно столкнувшись с численно превосходящим их врагом, Иллимани сдавали позиции одну за другой. Рия разглядела в гуще боя Бонта и Грондина, бьющих направо и налево огромными боевыми топорами, с головы до ног залитых кровью врагов. В этом бою участвовали все, мужчины и женщины всех племен. Женщины, заманившие врага в ловушку, прекратили свое бегство и набросились на раненых и упавших Иллимани. Засверкали ножи и топорики.
Рия заметила, как Дрифф наконец-то нашел Саккана. Он был меньше ростом, более худощавым, и со своими томагавками, казалось, выглядел беззащитным против громадного воина, размахивающего огромным обоюдоострым боевым топором.
Но на стороне Дриффа были быстрота и отвага. Он раз за разом подскакивал к гиганту, нанося ему болезненные удары томагавками, и тут же отскакивал, пытаясь увернуться от мощных ударов вражеского топора. У Саккана кровоточили раны на ребрах, бедрах и плечах, и он обезумел от боли. Шумно дыша и обливаясь потом и кровью, Саккан ринулся на Дриффа, но тот отскочил в сторону и рубанул врага по спине, вырвав оттуда клок мяса.
Других Иллимани уже добили, и остальные воины Рии, мужчины и женщины, собрались вокруг сражающихся Дриффа и Саккана. Рия понимала, что времени на это развлечение у них не осталось.
— Добей его, Дрифф! — мысленно крикнула она товарищу. — Бой еще не окончен.
Но тот, похоже, не слышал ее мысленного приказа. Он начал насмехаться над Сакканом, выкрикивая оскорбления, а потом снова поднырнул под взмах топора, подпрыгнул и ударом томагавка снес медвежий череп с головы противника. Украшение покатилось по земле. Гигант с ревом взмахнул огромным топором, но слишком вложился в удар и, промахнувшись, потерял равновесие. Дрифф мгновенно набросился на него. ХРЯСЬ! Первый томагавк вонзился в хребет врага у основания черепа. ШМЯК! Второй раздробил врагу макушку.
— Добил! — мысленно ответил Дрифф Рии, которая уже повела воинов обратно в стойбище, оставив позади груды тел Иллимани.
Эффект внезапности оказался столь силен, что в этом бою погиб лишь десяток воинов Бонта, а сотня женщин-Мерел тоже были способны продолжать бой, и Рия повела на выручку лучникам большой отряд. В живых осталось более половины; они все еще сражались с Иллимани у дальнего края площади, за которым начинались заросли утесника и папоротника.
Отряд Рии быстро приближался. Увлекая воинов в атаку, она повела их напрямик, между пустыми загонами и спрятавшимися в кустах детьми. Дети заорали от радости. Воины набросились на Иллимани. Противникам Рии уже удалось потеснить лучников, но теперь они поняли, что обречены. Некоторые из них побежали, пытаясь скрыться в зарослях утесника. Другие, едва обернувшись к внезапно появившимся противникам, один за другим падали, атакуемые с обеих сторон.
Остальные воины Иллимани пытались перестроиться, вставая спина к спине, но численное преимущество воинов Рии не оставило им никаких шансов. Их смяли, затоптали и порубили на куски. Те же, кто остался в одиночестве, рассеянные по полю боя, пытались сдаваться. На земле остались множество раненных, но еще живых врагов.
— Что с ними делать? — спросил Бонт.
— Убить всех, — не размышляя, ответила Рия. — Мы пришли сюда именно за этим.
Бонт отдавал приказания воинам, добивающим раненых врагов и подбирающим своих, других отправил ловить сбежавших, а Лигар и Себитту шли по полю боя, выискивая своих раненых. Они были залиты кровью, в основном — чужой; счастливчикам удалось получить лишь легкие ранения.
— Должен перед тобой извиниться, — сказал Лигар Рии. — Я не думал, что у нас это получится, хотел отговорить тебя, но был совершенно не прав. Ты привела нас к чудесной победе! Просто невероятной! О таких слагают легенды, и я рассчитываю стать частью нового предания. Пусть обо мне вспоминают как о Лигаре Великом. Мне бы это понравилось. Или лучше Лигаре-Убийце?
Он обвел рукой поле боя, где более половины убитых врагов приняли смерть от стрел.
Себитту был более серьезным. «Имеет на это полное право», — подумала Рия: в этом бою распрощались с жизнями многие из его соплеменников. Интересно, не станет ли он потом укорять ее за то, что она не смогла прийти к ним на выручку раньше?
Но вместо бессмысленных упреков Себитту преклонил перед ней колено, и Рия опять почувствовала себя очень неловко.
Мужчины и женщины, из Мерел и других племен, собрались вокруг. Сердце Рии дрогнуло от радости, когда она увидела среди них Бирсинг. Покрытая синяками и порезами, все так же сжимая в руке маленький кремневый нож, девочка светилась от счастья.
— Да здравствует Рия, посланец Света, — торжественно провозгласил Себитту. — После такой победы никто не усомнится в том, кто ты такая. Враг горделиво топтал наши долины, рассеивая нас по лесам и долинам, но ты объединила племена, чтобы остановить его… Сегодня день твоей славы, Рия. Ты пустила кровь воплощенному злу.
Его слова поняли только Мерел, но Рия увидела, что все не сводят с нее напряженных глаз. На мгновение повисла абсолютная тишина. Затем молниеносным движением Себитту поднялся с колен. Он и Лигар наклонились и усадили себе на плечи Рию, которая не смогла сдержать удивленного и смущенного смешка. Бонт, Грондин, Дрифф и Оплимар соединили руки, и, усадив ее на этот помост, понесли сквозь толпу.
Она не видела, кто первый выкрикнул ее имя, но вскоре им вторили все остальные. Бывшие охотники, оставшиеся в живых лучники, женщины, сотни людей, усталых и покрытых кровью и ранами.
— РИЯ! РИЯ! РИЯ!
Она глядела на море человеческих лиц, не сводящих с нее восхищенных глаз. Многие протягивали руки, чтобы коснуться ее, когда она оказывалась рядом, так, будто это могло наделить их частью благословения духов, осеняющего ее.
У Рии закружилась голова. Пока шел бой, она ни на мгновение не задумывалась, что это значит — победить. Но сейчас будто вспышка откровения озарила ее. Победа означала власть. Не личную власть над другими, это ее не интересовало, но власть над умами людей, способность убедить их забыть о различиях, воодушевить их на дела, соединить их вместе в неодолимую боевую силу. Сегодня они сражались с сотнями Иллимани и доказали, что врага можно победить. Но близко то время, и она это прекрасно понимала, когда ей придется встретиться на поле боя с тысячами Иллимани — и самим Сульпой.
