затем налил граммов сто отвара, все еще пенящегося, в заляпанную керамическую чашку. Поставил бутылку обратно на стол, завернул крышку. Прикурил сигарету
Леони взяла чашку, и в нос ей ударил непередаваемый мерзкий запах айяхуаски. У нее перехватило горло. Уф! Поглядев на питье, она вздрогнула, глядя на красно-черную блестящую густую жидкость. Сморщив нос, поднесла чашку к губам и в два глотка проглотила ее.
Ух! Ну и вкус! Уф! Брр! Раз в тысячу хуже, чем первая. Тошнотворная помесь запаха прелых ног, нечистот, гнили, серы, уксуса и шоколада. Пищевод защипало, и жидкость плюхнулась ей в желудок, едкая, как кислота из аккумулятора.
Вернувшись на свое место, Леони заметила, что Мэтт уже закончил прочищать желудок и лежит на своем матрасе, глядя на нее.
— Она просто невероятная, — сонно произнес он.
— Кто… она? — навострив уши, тут же спросила Леони.
Но Мэтт, похоже, не слышал ее.
— Она занята всей планетой и все равно находит время для нас, — невнятно пробормотал он.
Затем он закрыл глаза и более ничего не произнес.
Леони легла на спину и уставилась вверх, в темноту. Ведь должны же прийти видения, после двойной-то дозы?
Но сколько ей еще ждать? Полчаса? Сорок пять минут? Она посмотрела на часы. Они начали ритуал где-то в девять вечера, а сейчас уже был двенадцатый час.
Голова и тело отяжелели. Закрыв глаза, Леони задремала и проснулась, когда дон Эммануэль снова принялся отсчитывать ритм, потряхивая
Чем больше она думала об этом, тем сильнее становилась ее уверенность в никчемности и бесцельности всего ее существования. Да, иногда у нее что-то круто получалось, но, в основном, ее жизнь шла псу под хвост все эти годы, по ее собственной воле. Она припомнила бесчисленные случаи своей подлости, предательства, лжи и поверхностного отношения к окружающим людям. И ее охватило невероятное ощущение стыда и жалости к себе.
Леони снова глянула на часы. Время опять странным образом пролетело, уже почти час ночи. Прошло почти два часа с того момента, как она выпила вторую дозу. Остальные лежали рядом, погруженные в собственные миры, и лишь она оставалась, будто прикованная к этому грязному матрасу.
Леони встала на ноги, и тут же накатили головокружение и тошнота. Собравшись с силами, с трудом подошла к столику дона Эммануэля.
— Ты в порядке? — тут же насторожившись, спросила Мэри.
Леони села рядом с ней.
— Можешь считать меня сумасшедшей, но я решила выпить третью чашку отвара. Ты знаешь, почему мне так важно это сделать. Пожалуйста, поддержи меня и попроси шамана дать мне ее.
Женщина снова обняла ее, а потом шепотом заговорила по-испански. В конце концов дон Эммануэль встал и снова прикурил
— Они ведь пользуются этим, чтобы отгонять злых духов? — спросила Леони.
— Тихо, — ответила Мэри. — Лучше пока помолчи.
Положив недокуренную дымящуюся сигару на тарелку, дон Эммануэль взял в руку
— Он спрашивает, нет ли у тебя врага-шамана, — перевела Мэри.
— Не думаю, — ответила Леони. — Я ни одного шамана-то не знаю, кроме него.
Эммануэль снова заговорил по-испански. Выслушав его, Мэри пожала плечами.
— В любом случае, он видит так, что какой-то шаман тебя сглазил. Дон Эммануэль считает необходимым предупредить тебя, что когда айяхуаска примет тебя, ты станешь уязвима для этого шамана. Сказал, что постарается защитить тебя, но путешествие все равно будет трудным. Ты согласна рискнуть?
Леони задумалась. Она уже знала, что путешествие вне тела может оказаться опасным, и не сомневалась, что злые силы поджидают ее.
— Я готова выпить третью чашку, — сказала она.
Глава 49
Рия со всех ног бросилась к костру, но Кимп уже подобрался к ее друзьям. Они так и остались привязанными к шесту и теперь оказались в его власти. Будь у нее в руке камень, она бы сразу сняла его, но копье, особенно это странное копье Иллимани, было не ее оружием. Она метнула его, но просчиталась с балансом. Вместо того чтобы лететь прямо, копье наклонилось в воздухе тяжелым наконечником, крутанулось в воздухе, ударило Кимпа древком по лицу и с грохотом упало на дрова. Злобно оскалившись, тот схватил Бриндла за волосы, наклонил его голову вперед и замахнулся топором, но тут другое копье, запущенное с огромной силой, пролетело над плечом Рии. Это было копье Клана, а не вражеское, и оно вонзилось Кимпу в середину грудины, опрокидывая его. Кимп упал замертво рядом с Бриндлом.
Чард, бежавший следом за Кимпом, тоже добрался до Уродцев, но едва он замахнулся топором, в левый глаз ему попала стрела с такой силой, что наконечник вышел из черепа с противоположной стороны.
Крутанувшись назад, Рия увидела, что стрелял Лигар, который уже наложил на тетиву следующую стрелу и теперь глядел на нее с легкой усмешкой. Она едва успела понять, что мощный бросок, спасший Бриндла, сделал не кто иной, как старейшина Ротас, когда небо снова потемнело и на них в третий раз посыпались копья Иллимани. Ее снова слегка ранило, кремневый наконечник вскользь резанул ее по плечу, а вот Кранта и Езиду копья сразили наповал. Бонта легко ранило в спину, но он тут же выдернул дротик. Бахат остался невредим. Из привязанных к шесту тяжело ранило альбиноса Порто, но Бриндл, Джергат и Оплимар тоже избежали ранений.
Поскольку залп дротиков был нацелен на площадь, а большинство уцелевших после первых двух залпов разбежались, то сейчас жертв было намного меньше, но Рия, стоя на куче дров, увидела, что вокруг лежат сотни погибших.
Она наконец-то добралась до Уродцев, схватила топор Чарда и лезвием принялась разрезать веревки.
Дротик вспорол Порто живот, он еще был жив, но, судя по всему, испытывал невыносимую боль и вскоре должен был умереть. Когда Рия разрезала опутывающую его веревку, он упал и скорчился, издавая страшные вопли. Его ум посылал окружающим лишь ощущение страха и горести. В глазах Бриндла был ужас, Джергат еле стоял, полуживой от жажды и усталости. Лишь коренастый Оплимар сохранил самообладание. Рия услышала его мыслеголос, четкий и ясный.
— Рия, Иллимани придут сюда, чтобы собрать копья. Нам надо немедленно уходить!
«Что с Порто?» — подумала Рия, но тут Бриндл очнулся от ступора, взял у нее из руки топор Чарда и одним ударом избавил друга от мучений. Рия почувствовала облегчение, что не понадобилось спорить
