Когда Алекс пригласил Эйприл на работу в библиотеку Моргана, в состоянии она пребывала ужасном, чувство вины и стыда не покидало ни на миг. Но Алекс сумел защитить ее от происков желтой прессы и даже помог собраться и обрести остатки былой уверенности. В те страшные дни Алекс стал для нее сияющей путеводной звездой надежды. И таким надежным, преданным другом он был всегда, несмотря на нелестный портрет, который нарисовала сейчас Вероника.
— Если честно, — сказала Эйприл, — я знаю только то немногое, что слышала от моего бывшего мужа.
— И что же именно? — спросила Вероника тоном репортера, пытающегося разнюхать жареные факты.
— В основном одни загадки, ничего конкретного. Он говорил, что книга эта исчезла после Второй мировой войны — и спустя пятьдесят лет неожиданно появилась вдруг на аукционе Сотбис.
— Верно, — заметила Вероника, словно сравнивая слова Эйприл с некими известными только ей данными. — А он знал, где хранилась книга все эти годы?
— Если ты как следует подготовилась к заданию, то должна бы знать, что ответ на этот вопрос не известен никому.
— Но кому-то все-таки известен, — тихо заметила Вероника, и глаза ее превратились в узкие щелочки.
— Кому-то, может, и да, только не мне, — сказала Эйприл, не отворачиваясь от пронизывающего взгляда.
— Что еще он тебе говорил?
— Немного, — ответила Эйприл. — Но я помню историю, которую он рассказал как-то. О Генрихе Льве. В тысяча сто семьдесят втором году он совершил паломничество в Иерусалим. Во время этого долгого путешествия останавливался в Византии, современном Стамбуле, чтобы встретиться там с императором Мануилом Первым. Генриха Льва везде встречали с большим почтением и буквально осыпали подарками, редкими религиозными реликвиями. И вот когда пришло время двигаться в путь дальше, ему преподнесли особо ценный прощальный подарок.
— Что именно?
— Льва! Настоящего живого льва. Весьма уместный и символичный подарок, не так ли? Генрих привез зверя домой, в Брунсвик. Слышала, что кафедральный собор, который он построил вскоре после этого, был сплошь в отметинах от львиных когтей.
— Потрясающе, — заметила Вероника. — Но не на эту информацию я рассчитывала. — Она пробралась в переднюю часть лимузина и налила себе еще. — А он, случайно, не упоминал, что за реликвии подарил император Мануил Генриху Льву?
— Нет.
— А о «Черных Фемах» что-нибудь говорил?
Эйприл ответила только после паузы:
— Алекс сказал, что твой муж вроде бы был у них главным.
— Прямо так и сказал? — заметила Вероника, по всей видимости, довольная тем, что может подтвердить эту информацию, хоть и не впрямую.
— Ты ведь тоже член этого общества?
Вероника усмехнулась:
— Девочка моя дорогая, если бы ты хоть что-нибудь знала о нашем братстве, то понимала бы, что ответить на этот вопрос я никак не могу.
— Да это я так, просто из любопытства. Никогда не читала о средневековых орденах, членами которых могли стать женщины.
Вероника поболтала напитком в стакане.
— Тогда, наверное, тебе нужно побольше читать.
Но Эйприл решила не отступать.
— Не могу представить, чтобы «Черные Фемы» могли наделить хоть какой-то властью женщину. А это, в свою очередь, означает, что ты такая же пешка в игре, как и я.
— Это не игра, — сказала Вероника.
Эйприл уже собиралась ответить, но повернула голову и увидела: внедорожник врезается в хвостовую часть лимузина. Удар был достаточно сильный, она так и слетела с сиденья.
— Они что, с ума сошли? — воскликнула она, поднимаясь с пола.
— Не знаю, но собираюсь выяснить, — пробормотала в ответ Вероника, раздосадованная тем, что от удара напиток расплескался. — Какого черта…
Последовал второй удар, еще более сильный. Эйприл так и сорвало с сиденья и бросило прямо вперед, на Веронику.
— Слезь с меня! — взвизгнула та.
— Но ты же вроде собиралась их остановить? — сказала Эйприл, видя в заднее окно, как внедорожник продолжает толкать лимузин.
Властность и сила, которые прежде демонстрировала Вероника, куда-то испарились. Она сорвала трубку, закрепленную на внутренней стенке машины, и набрала номер.
— Черт, от удара, должно быть, сломался.
Эйприл подползла к разделительной панели из плексигласа между передней и задней частями автомобиля и всмотрелась вперед. А потом начала бить кулаком по перегородке, в надежде привести в чувство водителя, который был без сознания или же просто мертв. Голова его болталась из стороны в сторону, точно прикрепленная к туловищу на веревочке. Джип столкнул их к обочине, разносчик товара едва успел отскочить в сторону. Удар пришелся в тележку, хот-доги, что находились в ней, разлетелись в разные стороны.
Мотор джипа взревел, он снова налетел и ударил сзади, вытолкнул их на самый край обрыва возле Ист-Ривер. Неуправляемый лимузин пробил толстые доски ограждения и устремился вниз, к кромке воды.
Эйприл запаниковала, бросилась к дверцам. Судорожно задергала одну ручку — дверца не открывалась.
— Не трать время! — крикнула ей Вероника. — Дверцы может открыть только водитель.
— Думаю, помочь он нам не в силах, — сказала Эйприл и ухватилась за стенку, теряя равновесие. — Если хотим открыть двери, надо перебраться через перегородку! Где твой пистолет?
Лимузин, подпрыгивая, точно лодка на волнах, мчался вниз по склону, прямо к темной воде. Эйприл затошнило, но не от этой качки, а от осознания неминуемой гибели.
Вероника выхватила пистолет, нацелила его на Эйприл.
— А ну, тихо!
— Да не в меня стреляй, в перегородку! — взвизгнула Эйприл. — Иначе нам отсюда не выбраться!
— Я сказала, не дергайся! Из этой машины живой тебе не выйти!
— Но что, если они тебя используют? Что, если хотят избавиться от нас обеих?..
— Нет, — ответила Вероника. — Это не так.
— Да ты в окно посмотри! И уже потом скажешь, права я или нет!
Тут лимузин вылетел на пирс и резко накренился. Женщин отбросило в сторону, к боковому окну. Пистолет выпал из руки Вероники, Эйприл метнулась к нему.
— Отдай мне! — пронзительно взвыла Вероника каким-то нечеловеческим звериным голосом.
Пальцы Эйприл сомкнулись на рукоятке пистолета, в этот же момент ногти Вероники впились ей в шею. Точно крохотные кинжалы, они рвали и царапали кожу. Эйприл вскрикнула от боли и выпустила пистолет из рук. Вероника бросилась вперед, стремясь завладеть оружием, толкнула Эйприл, и та ударилась лицом в пол.
И вот теперь после все этой возни и борьбы женщины находились лицом друг к другу. Эйприл вскинула руки вверх, давая понять, что сдается, ствол пистолета был нацелен на нее. Она понимала, что упустила единственную возможность спастись и теперь неминуемо умрет.
Вероника согнула палец, лежащий на спусковом крючке.
