сына? — И почему разговариваешь шепотом?
— Поди сюда!
Август поспешил к мальчику, который присел на корточки у двери, ведущей в главный читальный зал.
— Посмотри, — прошептал он и указал на узенький балкончик, огибавший соседнее помещение по периметру.
Август присмотрелся и различил шестерых мужчин в черных костюмах. И, судя по всему, они наблюдали за покидавшей зал толпой посетителей.
— Как думаешь, может, они нас ищут? — спросил Чарли.
— Нет, — ответил Август. — Они ищут «Евангелие от Генриха Льва».
И вот они с Чарли поспешили обратно, к доктору Ротшильду и Кливленду.
— Надо уходить, и быстро. Сюда прибыли члены «Черных Фем».
— Ты хочешь сказать, Лукас? — спросил Кливленд.
— Лукаса я не видел, но думаю, он тоже где-то здесь, поблизости, — ответил Август. И обернулся к доктору Ротшильду. — Так, говорите, вы знаете, где найти Штульгерра?
— Знаю, — еле слышно ответил тот. Похоже, ему не очень-то хотелось отвечать на этот вопрос.
— Есть проблемы?
— Боюсь, вам не понравится ответ.
И тут возле самой двери прозвучал низкий голос — какой-то мужчина говорил с библиотекаршей.
— Пошли отсюда, — занервничал Август. — А вы, доктор, просто обязаны сказать мне, где найти Штульгерра!
Ротшильд достал из кармана блокнот, вырвал из него страничку, сложил пополам, протянул Августу.
— Вот, подготовил заранее. Не читайте до тех пор, пока не потеряете меня из вида.
Август взял протянутый ему листок.
— Но почему?
Доктор схватил его за руку и повел к двери в задней части зала.
— Потому что мне не хотелось бы находиться на расстоянии меньше пятисот футов от вас, когда вы узнаете, кто такой Штульгерр! — С этими словами он распахнул дверь, и Август вышел, а следом за ним — Чарли и Кливленд.
Но Августу не терпелось узнать ответ, и он развернул листок. Всего одна строка: «Перевернуть гадкую мифологию библиотекарши».
— Что это означает? — воскликнул Август.
— Я же просил вас не читать раньше времени! — сердито заметил доктор. — А теперь убирайтесь отсюда, живо!
— Прощай, старый друг! — сказал Кливленд.
— Обо мне не беспокойтесь. Я уже давно готов к смерти, — с этими словами он плотно затворил дверь.
Не прошло и секунды, как они услышали за дверью грохот выстрелов, затем — звук падающего на пол тела.
Глава четырнадцатая
Лед. Он повсюду, он полностью закрывал землю. Если уж совсем точно — ровно девяносто восемь процентов земли. Тут было столько льда, что если бы он вдруг растаял разом, то воды Мирового океана поднялись бы на двести футов — достаточно, чтобы затопить береговые линии всех континентов. В Америке исчезли бы Вашингтон, округ Колумбия, Балтимор, Филадельфия и Нью-Йорк, а штат Флорида затопило бы полностью. И все восточное побережье — тоже. Да что там Америка, все остальные страны и города — Лондон, Копенгаген, Осло и Бангкок, за исключением немногих — оказались бы под водой. Пока что это еще не стало трагической реальностью, но с учетом глобальных изменений климата на планете вполне могло произойти.
Только не сегодня.
Ивонн Сегур проверила температуру воздуха. Минус тридцать по Фаренгейту. У них выдалась еще относительно теплая ночь, если сравнить с другими антарктическими базами. Но недостаточно теплая, чтобы обойтись без специального многослойного нижнего белья, уж не говоря о верхней одежде, разработанной для сверхнизких температур, а именно парки.
Ивонн посмотрела на себя в зеркало. Прямо снежный человек какой-то, а не женщина. Ярко- оранжевая парка, чтобы человека было видно издалека, с большого расстояния и даже в сероватой туманной дымке, что постоянно окутывала окрестности. Но только не ночью. Ночью вообще ничего не разглядеть.
— Ты чего там делаешь, Айви?
Она вздрогнула, обернулась.
— Господи, Николя, ты меня напугал.
Француз вошел в помещение с бокалом вина в руке. Он почти не расставался с ним.
— А все наши удивляются, куда это ты запропастилась, — сказал он. — И я тоже.
— Еще бы, — пробормотала она в ответ. Последние несколько недель Николя из кожи вон лез, чтобы убедить ее бросить своего дружка, находившегося на расстоянии тысяч миль отсюда. Пока что это ему не удавалось.
— Могу помочь тебе вылезти из этого костюма, — сказал он с акцентом, особо подчеркивая последнее слово. Подошел и взял со столика толстые перчатки. — Зачем это ты вообще в него вырядилась, а?
— Для выхода.
— Куда? На улицу? О чем это ты, черт возьми?
Оба знали, что выходить на улицу ночью здесь не просто глупо — смертельно опасно. Она вырвала у него из рук перчатки.
— Вон! Пошел отсюда! Или у тебя до сих пор проблемы с английским?
Он смотрел с нескрываемым любопытством.
— Играешь со мной, да? — Протянул руку, ухватил застежку молнии на парке. — Потому как если ты… — Потянул застежку, молния раздвинулась на дюйм. Айви усмехнулась:
— Ну когда ты наконец поймешь?
Николя рассмеялся.
— Никогда, наверное.
Молния раскрылась еще на несколько дюймов.
— Я же говорила тебе. У меня есть друг. Парень.
— А я говорил тебе, мне на это плевать, — пробормотал он и раздернул молнию до конца.
— Но что подумают остальные? Почему нас до сих пор нет?
— Да пусть думают что хотят. Все уже пьяные.
— Это ты пьян.
Николя поставил бокал на стол и, запустив руки под парку Айви, крепко обнял ее за талию.
— Похоже, ты удивлен, что я позволила тебе зайти так далеко?
— Еще как, — пробормотал в ответ Николя. И, весь дрожа от возбуждения, поцеловал ее в шею, за ухом. — Никогда раньше не позволяла заходить так далеко…
Сегур обняла его за шею.
— Может, я просто ждала подходящего момента.
И с этими словами она вонзила прямо ему в спину, под лопатку, кинжал с острым шестидюймовым лезвием, который до этого прятала под паркой. Николя медленно осел на пол. Айви, хмурясь, смотрела на неподвижное тело и размышляла о том, что при других обстоятельствах не помешало бы им сойтись поближе. Впрочем, теперь нет времени для подобных размышлений. Есть дело, которое надо
