удрученно покачал головой, точно предупреждал товарища, что ходить под падающими статуями небезопасно.
И вот они остановились возле книги.
— Подними, — скомандовал тощий.
Август опустился на колени и бережно взял «Евангелие от Генриха Льва» обеими руками, от души желая, чтобы сказанное им было правдой, что это всего лишь копия, подделка, а настоящая книга находится где-то далеко, на расстоянии тысячи миль отсюда, надежно запертая в сейфе. Затем он поднялся и придирчиво оглядел обложку.
— Что там?
— Думаю, сломана.
Тощий удивился:
— Как это можно сломать книгу?
— Эта обложка установлена примерно через четыреста лет после создания «Евангелия от Генриха Льва». Книга изрядно пострадала во время пребывания в Праге, не получала должного ухода, а потому в 1594 году решили заменить обложку. Поставить новую, из красного шелка, и украсить искусной работой богемских умельцев по металлу. — Август указал на двух летающих херувимчиков по бокам, а также на медальон, надписи, распятие и множество других фигур и символов, что украшали обложку.
— А чего это тут сказано, наверху?
— Здесь написано «PATRONORUN», это по-латыни производное от слова «patronus», и означает оно «защитник».
Тощий насмешливо фыркнул:
— Однако тебя эта надпись не защитила, верно? — Он ткнул в середину обложки кончиком ствола. — А это чего?
— А это как раз то место, где сломалась книга, — ответил Август, указывая на треснувший стеклянный кружок. Аккуратно снял мелкие осколки, опустил их в нагрудный карман рубашки. — Под ним хранятся реликвии святого Иоанна и святого Сигизмунда.
Тощий присмотрелся.
— Какие еще реликвии? Ничего не вижу!
— Они завернуты в клочок тончайшего льна. Не думаю, что кто-либо когда-нибудь вынимал их из этого гнездышка.
— Тогда ты вынь.
— Что?
— Вынимай, говорю! Хочу посмотреть на эти твои реликвии.
— Не думаю, что это хорошая идея, — заметил Август.
— Мне плевать, что ты там думаешь. Делай, что говорят!
Август осторожно достал из небольшого отверстия один из крохотных плотных узелков. И столь же бережно начал разворачивать его над книгой.
— Возможно, там просто зуб или фаланга пальца.
Мучитель его оживился.
— Слышал, будто все эти штуковины обладают магической силой.
— Определенно, особенно для такого умного парня, как ты…
— Давай показывай!
Август повиновался, аккуратно снял тонкую, пожелтевшую от времени ткань. Внутри лежала крохотная кучка серой пыли — пепел.
— И это все? — воскликнул тощий, не в силах скрыть разочарования.
— Нет… тут вроде бы есть кое-что еще… — пробормотал Август и присмотрелся к серой кучке. — Вроде бы фрагмент фаланги пальца…
— Где? — Тощий шагнул к нему.
— Да прямо… вот здесь. — И с этими словами Август сильно дунул, пепел разлетелся и угодил прямо в глаза ничего не подозревавшего стражника.
Тощий так и взвыл от боли и принялся яростно тереть глаза, которые жгло, как огнем. И тут Август набросился на него и что было силы ударил по голове тяжелым «Евангелием от Генриха Льва». Сбил с ног, и тощий рухнул на пол рядом с разбитой статуей. Он издал яростный возглас, пистолет вылетел из его руки.
Август вцепился ему в горло и начал душить, придавливая к полу, в опасной близости от узкого провала, образовавшегося на месте статуи. Находясь на самом краю, он на миг заглянул туда и был потрясен открывшимся зрелищем. Там находилась длинная цепочка вращающихся цилиндров, каждый снабжен острыми шипами, закрепленными по спирали. Совершенно очевидно, что любой угодивший в эту ловушку — будь то живое существо или неодушевленный предмет — за несколько секунд будет превращен с помощью этой чудовищной машины в фарш. Измолот и раздроблен на миллионы крохотных кусочков. На ум пришло выражение «конфетти из человека», и Август содрогнулся, представив, как он проваливается в жерло этой безжалостной мясорубки.
Пальцы противника впились ему в шею, и он вскрикнул. Неким непостижимым образом тощему удалось вывернуться, и теперь уже он навалился на Августа сверху. Он словно припечатал его к полу, держал руки, давил коленями на грудь. Август задыхался. А тощий подталкивал его все ближе к опасному провалу. И вот уже голова Августа повисла над отверстием, и волосы на затылке обдало легким холодным ветерком.
— Прекратить! — раздался голос с другого конца комнаты.
Но тощий проигнорировал этот приказ, пальцы продолжали сжимать шею Августа, выдавливая из него жизнь.
— Прекратить, я сказал!
Август понимал: все эти призывы напрасны. Он чувствовал, как тело его начало соскальзывать вниз, медленно, постепенно, дюйм за дюймом, к мучительной и неминуемой гибели. И тут вдруг последовал мощный удар. Хватка на шее Августа тотчас ослабла, тело тощего соскользнуло в провал. Август приподнялся, стараясь не слушать тошнотворного хруста и чавканья, что доносились снизу. Он там еще больше отощает, пришла против воли на ум мрачная шутка.
Август огляделся. Кто же его спаситель?
Это был Алекс.
Он оставался в инвалидной коляске у двери, и выражение лица его постепенно менялось. Теперь на нем была написана уже не решимость, но ужас при виде невесты, неподвижно лежащей на полу. Пистолет выпал из руки, и он подъехал к Эйприл.
— Она в порядке? — подходя к ним, спросил Август.
— Не знаю, — ответил Алекс. Бережно приподнял голову женщины, положил себе на колени. Откинул волосы и поцеловал в лоб, и прошептал что-то на тему того, что больше никогда не выпустит ее из вида. Веки Эйприл дрогнули, она обняла его за шею.
Август замер на полпути. Впервые он увидел их вместе.
— Был бы рад оставить вас наедине, — произнес он, — но мы должны обсудить кое-какие серьезные проблемы.
— Ты прав, — ответил Алекс и подал Эйприл руку, помогая подняться. — Должны.
Эйприл ответила любезностью на любезность, помогла Алексу развернуть инвалидную коляску.
— Что это за место такое? — спросила она, озираясь по сторонам.
— Почему бы тебе не спросить своего жениха? — сказал Август. — И вообще он у нас может дать ответы на большинство вопросов.
— Понимаю, на что намекаешь. Но уверяю, ты ошибаешься.
— Разве? — насмешливо произнес Август и достал из кармана записку от доктора Ротшильда.
— Что это? — спросила Эйприл, шагнув к нему.
— Ты не захочешь это слушать.
— Не захочу чего?
— Правды.
