чудо! – его веки дрогнули. Все трое наблюдали за происходящим затаив дыхание. Густые черные ресницы затрепетали, и Сикандер приоткрыл глаза. Эмма успела понять по выражению его лица, что он сознает происходящее и узнает ее. Потом он глубоко вздохнул и опять погрузился в забытье.
Эмма припала губами к его руке и осыпала поцелуями его пальцы, не скрывая слез. Он жив! Он узнал ее! То был счастливейший момент в ее жизни.
– Мэм-саиб! – тихо обратился к ней махараджа. – Простите мне мои сомнения. Видимо, вы с самого начала хорошо знали, что делали.
– Он умер, но она вернула ему жизнь, – восхищенно поддакнул Сакарам. – Я сам был этому свидетелем.
– Он не умирал, – покачала головой Эмма. – Не говорите так, Сакарам. Это неправда.
– В таком случае он находился между этим и другим миром, но вы, мэм-саиб, заставили его вернуться. Если бы за него отвечали не вы, а я, он бы ушел и никогда не возвратился.
– Ни вы, ни я здесь не властны. Все зависело от него самого. Он сам решил вернуться. – «До чего же я рада твоему решению, любимый!» – мысленно добавила она.
Вечером приехали тетка Сакарама, Сантамани, а также набобзада Бхопала. Сантамани оказалась красивой седовласой женщиной с выразительными черными глазами и таким властным обликом, что в ее присутствии и махараджа, и набобзада вели себя смирно. Одна Эмма не испытывала перед ней робости.
Поручив Сакараму заботу о гостях, Эмма возобновила свое бдение у кровати Сикандера. Ближе к полуночи она была вознаграждена новым чудом. На сей раз он не только открыл глаза, но улыбнулся и сжал ей руку!
От радости она не сдержала слез. Видя ее беззвучные рыдания, Сикандер шепотом пожурил ее:
– Перестань. Хватит. Терпеть не могу плачущих женщин.
Эмма, не ожидавшая услышать его голос, поспешно смахнула слезы и наклонилась к нему, но Сикандер опять погрузился в сон. Не желая расставаться с ним, она пристроилась на краю его кровати и тотчас уснула.
Она не потушила лампу, но масло выгорело еще до наступления утра; при сером свете приближающейся зари она, очнувшись, обнаружила, что он обнимает ее рукой, закинув на нее ногу; это стало окончательным свидетельством близящегося полного выздоровления.
Эмма высвободилась из его объятий и тут же услышала слабый шепот Сикандера:
– Эмма… Останься. Не уходи.
– Я здесь, Сикандер. Я тебя не брошу. Спи.
Его не надо было долго уговаривать – через секунду послышалось глубокое ровное дыхание. Она пробыла с ним до тех пор, пока Сакарам не принес завтрак. Сикандер еще не проснулся; Эмма покинула его, чтобы привести себя в порядок.
Следующие несколько дней Сикандер поправлялся так быстро, что это казалось настоящим чудом. Ему становилось лучше буквально с каждым часом. Начав с бульона и фруктов, он совсем скоро стал требовать еды посущественнее, причем принимал пищу чаще, чем того требовала традиция. Он уже настаивал, чтобы ему позволили встать с кровати, но Эмма решительно воспротивилась этому, и он принимал посетителей сидя в кресле.
Наедине с Сантамани он провел больше часа, зато его разговор с махараджей длился совсем недолго, а с набобзадой и того меньше. Не раз он изъявлял желание видеть детей, но их бурная энергия быстро утомляла его, и он был благодарен Эмме, когда та звала айю и поручала ей увести детей.
– Не знаю, почему я стал так уставать, – ворчал он. – Ведь целую неделю я только и делал, что спал.
– И что же тебе снилось? – заинтересовалась Эмма.
– Передо мной прошла вся моя прежняя жизнь. Мне снились люди, о которых я не думал уже много лет… Еще мне снилась ты, Эмма.
Ей хотелось, чтобы он развил эту тему, но он замолчал. Она не знала в точности, что хотела от него услышать, каких поступков ждала. Он спас ее от слона, а она его выходила. Не считая усталости и неутихающей головной боли, он уже почти полностью поправился. Они были квиты. Однако в их отношениях так и не наступило определенности. Ничего не изменилось – или изменилось все?
Вопрос, кто стрелял в слона, по-прежнему требовал ответа. Преступника еще ждало разоблачение. Ждала решения и проблема владельца Уайлдвуда. Скоро Сикандер встанет на ноги. Что будет тогда? Возвратится ли она к себе в бунгало? Может быть, ей следует остаться? Она слишком торопилась с этими вопросами: он еще их не задавал.
Эмма больше не держала на него зла. Однако главные слова еще не прозвучали, а время бередить прошлое еще не наступило. Сейчас довольно было и того, что Сикандер выжил. Как он и она распорядятся жизнью дальше, как воспользуются последним шансом, предоставленным им судьбой, оставалось загадкой.
Глава 25
– Спасибо, что рассказал все, что произошло между тобой и моим сыном Хидерханом, – сказала Сантамани Алексу. – Искренне сожалею, что только несчастный случай подвиг нас на этот разговор.
– А я благодарён вам за визит, Сантамани. – Алекс вытянул затекшие ноги. Они сидели у него на балконе, наслаждаясь вечерней прохладой. Алекс только что откровенно рассказал ей обо всех обидах, нанесенных ему Хидерханом, и о своих ответных ударах. Он очень хотел снова завоевать ее дружбу, даже любовь. Ведь Сантамани поспешила к нему, узнав о грозящей его жизни опасности, и он платил ей откровенностью, хотя это могло больно ее ранить.
– Разве я могла не приехать, когда человек, к которому я так привязана, оказался при смерти? – Она грустно улыбнулась. – Я так часто о тебе думала, Сикандер! Так часто жалела, что не проявила больше мудрости! Сколько слез сожаления я пролила!
