Вагон лежал на боку; бывшая стена с дверью превратилась в потолок. Кингстон пинком распахнул дверь, сорвав ее с петель. Эмма поняла, что придется пролезать в дверной проем у них над головами.
– Скорее! Другого пути нет!
– Сикандер! Сикандер! – В проеме появилось испуганное лицо Сакарама, испачканное сажей. – Вы живы?
Обращение «Сикандер» вызвало у Эммы недоумение. Но ее мысли были сейчас заняты другим. Сможет ли она выбраться отсюда? Руки и ноги, казалось, не желали ей повиноваться. Стоило Эмме привстать, как у нее подогнулись колени; левая лодыжка была как чужая. Тем не менее она умудрилась подняться и стояла, опершись о руку Кингстона.
– Сакарам вам поможет. Подайте ему руку! – крикнул Кингстон.
Неожиданно Сакарам отдернул смуглую ладонь:
– Не могу, Сикандер. Мэм-саиб неприкасаемая.
– Делай, что тебе велят, черт возьми! Мне наплевать, неприкасаемая она или нет. Нам надо выбраться отсюда, прежде чем огонь сожрет весь поезд и мы зажаримся заживо.
– Вам тоже нельзя до нее дотрагиваться. Вы утратите право принадлежать к своей касте, – невозмутимо отвечал Сакарам.
Отовсюду доносились детский плач, женский визг, мужские проклятия. Дым повалил еще гуще. Эмма протянула Сакараму дрожащую, окровавленную руку. Слуга по-прежнему с сомнением глядел на них в дверной проем. При виде ее беспомощно растопыренных пальцев он покачал головой:
– Простите, мэм-саиб. Я приведу вам на помощь человека из низшей касты. Среди слуг саиба есть несколько уборщиков. Вас вытащит кто-нибудь из них.
– Сакарам! – В следующую секунду Кингстон разразился бранью, превосходившей все, что Эмме доводилось слышать в английских доках. Затем он обхватил ее обеими руками за талию, приподнял и просунул в дыру в потолке.
Первое, что увидела Эмма, оказавшись снаружи, была пара удаляющихся смуглых ног. Почувствовав себя спасенной, она попыталась было помочь Кингстону, но у нее не хватило ни сил, ни проворства. К счастью, он не испытывал недостатка ни в том, ни в другом и вскоре оказался рядом с ней. Эмма выпрямилась во весь рост, но от боли в лодыжке едва не рухнула вниз. Чтобы не расплакаться, она изо всех сил стиснула зубы.
Они находились в узком коридоре, среди других пассажиров, отчаянно пытающихся спастись. Кто-то сильно толкнул Эмму, и если бы не Кингстон, снова обхвативший ее за талию, она не удержалась бы на ногах.
– Сейчас… – пробормотал он. – Вот сюда.
Эмма удивлялась, как ему удается находить дорогу среди дыма и неразберихи. Густая пыль вызвала у нее приступ кашля. Позади них бушевало пламя, его языки уже прорывались сквозь деревянную перегородку соседнего вагона. Остановившись, Кингстон сказал:
– Придется выбраться вот здесь и спрыгнуть с вагона. Это наш единственный шанс.
Снизу, из вагона, раздался крик. Эмма, обезумев от страха, уцепилась за рукав Кингстона.
– Люди не могут выбраться! Он крепко сжал ее пальцы.
– Когда вы будете в безопасности, я попробую им помочь. Снизу забарабанили. Кингстон нагнулся и распахнул еще одну дверь, потом дверь над головой. Окна в следующем вагоне уже были выбиты, его пассажиры успели спастись.
– Скорее! – Кингстон подсадил Эмму и помог выбраться из вагона. – Прыгайте вниз и бегите как можно дальше от поезда.
Эмма помедлила: ее терзали сомнения. Ей хотелось, чтобы Алекс остался с ней, однако крики, раздававшиеся внутри вагонов, треск пламени и густой дым заставили ее поторопиться.
– Не беспокойтесь обо мне, – торопливо проговорила Эмма. – Помогайте тем, кто не может выбраться.
Он кивнул и исчез в чреве поезда. Эмма неуверенно встала на ноги и, стараясь не обращать внимания на страшную боль в лодыжке, добралась до края вагона. Заглянув вниз, она увидела песчаную насыпь и зеленые заросли кустарника. Зная, что другого выхода нет, Эмма подобрала юбки и прыгнула как можно дальше от вагона. При падении боль пронзила обе ноги и кисти рук. Эмма покатилась вниз, как мячик, и со всего размаха ударилась о камень. В глазах ее потемнело, и она почувствовала, что теряет сознание…
Очнувшись, Эмма обнаружила, что лежит на спине на некотором расстоянии от полыхающего состава. Вокруг нее суетились четверо слуг в львиных шкурах и тюрбанах. До нее донеслись их слова: мэм-саиб и ма-баап. Значит, они относятся к ней как к важной персоне.
Морщась от боли, она попыталась сесть, что вызвало бурю негодования у ее нянек. Один из них скрылся и скоро вернулся в сопровождении Сакарама.
– Не двигайтесь, – сказал ей слуга, выглядевший так, словно никакого крушения и не было. – Саиб скоро вернется.
– Где он? Он цел? – Эмма огляделась и увидела рядом столик со слоном – закопченный, с одной отломанной ножкой. Неужели Сакарам рисковал жизнью, спасая эту вещь?
– Саиб помогает жертвам этого трагического происшествия, – сообщил ей Сакарам.
– В отличие от вас, Сакарам. Боже сохрани, чтобы вы пачкали руки! – Эмма не смогла сдержать гнев. Она запомнила, как он, назвав неприкасаемой, отказался вытащить ее из горящего вагона. Впрочем, тот же самый человек не поленился спасти от огня чайный столик.
– Я помогаю, мэм-саиб. Я даю указания нижестоящим, помогающим раненым и спасающим ценности… Вы хотели бы, чтобы я расстался со своей кастой? Потерять ее легко, а вот вновь обрести – трудно!
