— Но старик потерпит урон. И солидный. Говорят, будто Квинтар и Мимприсс вот-вот лопнут. И уж он наверняка взыщет с вас сполна.
На миг сдвинув брови, секретарь вновь расплывается в улыбке:
— Да что вы, сэр, мои триста фунтов погоды не сделают. К тому же он знает, что я неплатежеспособен. Его устраивает, чтобы долг висел у меня над головой.
— Но вы меня не поняли, дражайший мой друг. Обращаю ваше внимание на тот факт, что вы, по сути, представляете собой «Пимлико-энд-Вестминстер-Лэнд-Компани». Вам следует уяснить, что сейчас и речи нет о продаже фригольда ни на один из этих домов.
Мистер Валльями удивлен:
— Совершенно верно, сэр, но, как я уже сказал, мне от того ни холодно, ни жарко.
— Ошибаетесь, дружище. Ей-богу, я рад был застать вас одного. Меня давно уже мучает совесть, что я не поделился об этом с вами раньше. Ваш работодатель спекулировал с акциями компании, и, учитывая нынешнюю панику, вам нетрудно заключить о значительных его убытках. Остается только объявить о банкротстве компании — другого выхода нет. А как только это произойдет, кредиторы отправят вас в Маршал си.
— Невероятно! Он бы ни за что так не поступил! — Помолчав, мистер Валльями восклицает: — Впрочем, вероятно. Старый мошенник. И это после того, как я столько лет был ему предан!
— Благодарение небу, совесть моя теперь чиста, — произносит законник. — А вы готовы сделать мне одолженьице?
— Да-да, — рассеянно бормочет его собеседник.
— Мистер Валльями! — окликает его законник с чарующей улыбкой.
— К вашим услугам, сэр. — Клерк стряхивает с себя задумчивость. — Разумеется. Все, что вам угодно. Поистине, мистер Сансью, вы меня спасли, так я думаю.
— Премного обязан, — откликается юрист. — А что бы вы сказали мне в ответ, если я назову имя «Фортисквинс»?
Взгляд мистера Валльями выражает смятение.
— Угу, — роняет юрист. — Выходит, оно вам известно, ведь так?
— Нет, то есть да. — Клерк беспокойно озирается по сторонам. — Сейчас не время беседовать, мистер Сансью. Умоляю, давайте встретимся позже.
В эту минуту мальчик бежит к парадной двери, и мистер Сансью торопливо шепчет:
— Приходите ко мне в контору на следующей неделе, в четверг вечером.
Между тем появляется пожилой джентльмен, закутанный в кашне, которое мальчик принимается разматывать, описывая круги, будто убогий плясун возле майского дерева. Худое лицо хозяина обращено к юристу:
— Я только что с валютного рынка. С Амфлеттом и Клетором покончено, с Базалгеттом тоже и с Хорнбаклом и Дитмасом в придачу.
Валльями в ужасе трясет головой, не сводя глаз со своего нанимателя.
Даже не взглянув в его сторону, пожилой джентльмен жестом манит юриста за собой внутрь конторы.
— Скверно, очень скверно, — произносит мистер Сансью, когда дверь за ними затворяется. — Лучшие фирмы потерпели крах. Я слышал, что даже Квинтар и Мимприсс могут столкнуться с трудностями.
— Ни в коем случае! — пылко заявляет пожилой джентльмен.
— Вы в этом уверены?
— Я получил подтверждения из надежнейшего источника.
— Правда? Неужто? — мямлит юрист. — Дело в том, что мне предлагали их акции со скидкой в пятьдесят процентов.
— Берите! — восклицает пожилой джентльмен. — Берите, сколько сможете, а остальные купите мне!
— Я покупаю не от своего имени, а для других лиц. Увы, мистер Клоудир, наличности у меня нет. Наши совместные спекуляции выжали меня досуха. И, боюсь, лишили «Пимлико-энд-Вестминстер» возможности отвечать по своим обязательствам.
— Компания пойдет под внешнее управление, — шепотом сообщает пожилой джентльмен, мотнув головой в сторону приемной.
— И он?… — глянув на дверь, переспрашивает мистер Сансью вполголоса.
Пожилой джентльмен, слегка улыбнувшись, проводит пальцем по тощему горлу.
— В качестве компенсации за это, — откликается мистер Сансью, — я припас великолепную новость касательно другого нашего предприятия. Чего бы вам больше всего желалось от меня услышать?
Мистер Клоудир, впившись глазами в собеседника, молча, одними губами, выговаривает какое-то слово.
— Именно, — усмехается юрист. — Мой посредник уведомил меня, что дело обстоит в точности так.
— Превосходно! — Пожилой джентльмен, хлопнув в ладоши, возбужденно вскакивает со стула. Подступив к юристу, он настойчиво требует: — А вы можете предъявить мне доказательство? Доказательство, годное для суда?
— Еще нет, хотя и пытаюсь. Думаю, скоро получу основания вас порадовать. Однако, мистер Клоудир, мы с вами не оговаривали условий соглашения с учетом этой трудности, и вам оно обойдется дороже. А пока я готов взять то, что вы мне задолжали.
— Половину сейчас и половину по предъявлении доказательства, — настаивает мистер Клоудир.
Юрист неохотно кивает, сейф вновь отпирается, и из рук в руки перекочевывает пачка банкнот.
— Теперь о мальчике, — пожилой джентльмен прерывает паузу.
— Тут все идет как надо, мистер Клоудир. Вторая моя новость: он снова в надежных руках.
Мистер Клоудир радостно обхватывает свои плечи, потом, призадумавшись, замечает:
— Выслушайте меня внимательно. Я хочу, чтобы мои инструкции были исполнены как нельзя точнее.
Поскольку вам, как и мне, разумеется, отлично известно, о каких мерах оба джентльмена договорились, я здесь их покину.
Тем временем в приемной мистер Валльями приказывает рассыльному:
— Чарли, сбегай-ка за бутылочкой лучшего голландского джина.
— Но, мистер Валльями, ближе чем у церкви Святого Павла мне ее не достать.
— Неважно. Делай, что сказано.
Когда мальчик уходит, мистер Валльями прислушивается к невнятным голосам внутри конторы. Затем отщипывает кусочек свечного воска, нагревает над огнем и разминает пальцами до мягкости. Вытаскивает из парадной двери большой ключ и ловко всовывает воск в скважину.
Глава 67
Дочитав записи матушки до конца, я уронил голову на руки и, терзаемый мукой, принялся раскачиваться из стороны в сторону. Во мне боролись вихри чувств, которые я сам не мог бы назвать. Теперь наконец мне стала известна мрачная тайна, которую мать берегла от меня: мой дедушка был зверски убит — и кем? Почти наверняка… — нет, я не в силах был это представить. Как, должно быть, страдала моя мать всякую минуту, пока бодрствовала, стараясь отогнать от себя эту мысль. Дико вспомнить, что я верил, будто хорошо ее знаю, однако и понятия ни о чем таком не имел. И насколько же мало я во всем смыслил! Только теперь я знал наверняка (а раньше только догадывался), кто в действительности мой отец. Выходит, мое настоящее имя и вправду Клоудир. И все же задавался вопросом: так ли это? По праву ли оно мне принадлежит? Оно более мое, чем то, какое я носил столько лет? Или имя,
