Глава 94
В соответствии с указаниями миссис Дигвид я явился в конюшенный проулок за Брук-стрит к половине восьмого следующего утра. Поскольку дом номер сорок восемь был вторым от угла, мне не составило особого труда найти нужную группу строений в длинном ряду конюшен. Главные ворота каретного сарая были открыты, и двое мужчин мыли карету, в которой я узнал экипаж, много лет назад привозивший мистера Степлайта к дому миссис Фортисквинс.
— Ты кто такой? — осведомился старший из мужчин, когда я приблизился к воротам.
— Я пришел справиться насчет места мальчика-прислужника, — ответил я.
— Хорошо, тогда пошевеливайся. — И он мотнул головой, давая понять, чтобы я проследовал через каретный сарай.
Я так и сделал и оказался в заднем дворе, где увидел трех прачек, несущих корзины белья из прачечной к большому желобу для полоскания. Одна из них дружелюбно взглянула на меня, и я направился к ней.
— Ты Джонни? — с улыбкой спросила она.
Когда я ответил утвердительно, девушка сказала:
— А я Нелли. Я отведу тебя к нему. — Она повернулась к дородной женщине, стоявшей поблизости. — Можно я отведу мальчика в дом, миссис Бабистер? Он пришел к мистеру Бобу, насчет места.
— Ладно, только давай побыстрее, — нелюбезно ответила толстуха. — И без этих своих глупостей, пожалуйста!
Девушка провела меня в дом через дверь, которую я помнил по злосчастной ночи. Потом мы спустились по ступенькам, прошагали по темному коридору и вошли в маленькую комнатушку без окон, освещенную лишь единственной маканой свечой, где обнаружили высокого мужчину тридцати с небольшим лет, в рубашке, штанах и длинном, почти до пола, зеленом суконном фартуке.
Когда мы вошли, он чистил пару башмаков, но при виде нас бросил свое занятие, снял фартук и игриво попытался схватить девушку, которая отскочила в сторону, но не так быстро и не так далеко, чтобы он не успел приобнять ее и чмокнуть в губы.
Нелли вырвалась из объятий и воскликнула:
— Ах, мистер Боб! Да что вы себе позволяете! Я просто привела мальчика, о котором вам вчера говорила его тетушка.
— Поди сюда, прелестница, — сказал Боб, снова делая попытку схватить девушку.
Однако она с хихиканьем убежала прочь, и мужчина повернулся ко мне, невнятно пробормотав несколько слов. Он был выше среднего роста и довольно привлекателен внешне, хотя лицо его имело несколько желчное и раздраженное выражение и в целом он производил впечатление человека, по жизни жестоко разочарованного и потому затаившего злобу на весь мир. Сейчас он пристально смотрел на меня холодными голубыми глазами, но взглядом таким странным, что казалось, будто он смотрит в точку пространства, находящуюся в ярде передо мной.
— Чем ты занимался раньше? — спросил он, скептически оглядывая меня с головы до ног.
— Я привычен к тяжелой работе, мистер Боб, — ответил я. — С пяти лет я гонял ворон, а потом стал помогать отцу ухаживать за скотом, заготавливать корма, прореживать турнепс и брюкву, веять зерно, расчищать участок от камней и все такое прочее. Я уже выполнял почти всю мужскую работу по хозяйству к тому времени, когда он помер и моя мать отказалась от аренды.
Выданный мной набор деревенских словечек, ясное дело, ничего не сказал Бобу, но главное он уловил.
— Фермерский труд, да? В таком случае ты должен быть сильным и выносливым, хотя с виду силачом не кажешься, даром что крупнее предыдущего мальчишки. Он был ливрейным слугой, но ты слишком длинный, ливрея на тебя не налезет. Значит, ливреи ты не получишь, так что и не клянчи. Я буду выдавать тебе новую одежку два раза в год. Ну, не новую, понятно, но вполне добротную. А не станешь беречь ее, как положено, — узнаешь, какая тяжелая у меня рука.
Со смешанным чувством я мысленно отметил, что угрозы Боба облечены скорее в форму будущего времени, нежели условного наклонения.
— Теперь ты работаешь на меня, ясно? Если Гарри или Роджер, или любой другой лакей велит тебе сделать что-то, ты отвечаешь, что не ихнее это дело тебе приказывать. Все понятно?
Я кивнул.
— Но если мистер Такаберри или мистер Ассиндер отдает тебе какое-то распоряжение, ты выполняешь его беспрекословно, как если бы оно поступило от меня.
Я снова кивнул, а потом спросил:
— А какое мне положено жалованье?
Боб удивленно взглянул на меня, а потом недобро рассмеялся.
— Да ты малый не промах. За битье баклуш денег не платят. Коли впряжешься в работу и будешь стараться, я буду подбрасывать тебе что-нибудь от случая к случаю. Может, со временем начну отдавать тебе долю из своего жалованья. В общем, посмотрим. Вот и все.
Внезапно он кинул мне тряпку, черную и липкую.
— Для начала займись вот этим — посмотрим, как ты справишься.
Он указал на кучу обуви и горшок с ваксой — и я стал у буфета и принялся со всем усердием чистить башмаки и туфли.
Боб повесил фартук на гвоздь с внутренней стороны двери, надел куртку, уселся на низкий стул подле меня и удобно положил ноги на выдвижную доску рядом с моим локтем.
— Теперь слушай внимательно, — начал он. — Когда ты в первый раз делаешь что-нибудь неправильно или вовсе не делаешь, что я велел, ты получаешь по уху. В следующий раз ты получаешь хорошую взбучку. А на третий раз вылетаешь с места, и я ручаюсь, ты уберешься отсюда, размазывая сопли по щекам, поскольку будешь весь в синяках, которые тебе наставит на добрую память дядюшка Боб.
Из поместительного кармана куртки он вытащил кисет и короткую трубку и принялся задумчиво набивать последнюю табаком.
— Запомни: я «мистер Боб». Не «Боб». И когда ты разговариваешь с другими слугами, я по- прежнему «мистер Боб».
Внезапно одна его нога резко дернулась в сторону и двинула меня под ребра.
— Все ясно?
— Да, мистер Боб, — задыхаясь, проговорил я.
— Надо, чтоб ты с самого начала понял свое положение. Ты никогда раньше не работал в услужении, но это неважно, поскольку тебе не придется делать ничего, кроме того, что я скажу. Твое место здесь, под лестницей, и ты никогда не поднимаешься наверх без моего разрешения. Ты поднимаешься только вместе со мной, когда я прибираюсь в комнатах по утрам и гашу светильники и свечи на ночь. Коли тебя застукают наверху, когда у тебя нет там никаких дел — а я сильно сомневаюсь, что ты когда-нибудь получишь право находиться там без меня, — отправишься прямиком в каталажку. Вот и все.
— Каковы остальные правила?
Он подался вперед, словно собираясь встать.
— Что ты сказал?
— Каковы остальные правила, мистер Боб? — торопливо повторил я.
Он снова откинулся на спинку.
— Так-то лучше. Со временем узнаешь. Покамест тебе нужно запомнить только одно правило. И оно гласит: «Делай, что мистер Боб приказы…»
Тут он осекся на полуслове, ибо в комнатушку вошел тучный мужчина средних лет, с хмурым лицом и красными сеточками прожилок на щеках, изобличавшими в нем любителя бренди. Он был в зеленом сюртуке, белых панталонах, клетчатом желто-черном жилете и тонком белом шарфе.
Боб вскочил на ноги и поспешно засунул в карман трубку, которую все еще держал в сложенной чашечкой ладони.
