Он рвался и бился в своих путах, но Дрю не отступала,
Продолжая настойчиво исследовать его самое интимное место.
— Будь ты проклята, проклята, проклята! — рычал он.
— М-м-м…
Она легко поставила его на колени. Пора показать этому упрямцу, кто тут хозяин!
Свободной рукой она потянулась к набухшему отростку. Корт задохнулся: она еще никогда не касалась его там. Никогда не сжимала в пальцах. Никогда не ощущала его жар и вес, не понимала, что вся его сила заключается в простом стержне из плоти и крови.
— Именно так, как я хотела, — пробормотала она, беря его в плен своей руки. Казалось таким естественным держать его, и, повинуясь какому-то первобытному инстинкту, Дрю стала его ласкать, нежно, твердо, неумолимо.
— Нет… нет… нет… НЕТ!
— Да-а-а! — выдохнула она. Поразительно, какая мощь, какая эротическая ярость! Он не может остановить ее и поэтому вынужден покориться. Словно весь его гнев сосредоточился у нее в руке… она почти уловила момент, когда он сдался.
— Ах-х-х…
Его невероятная сила воли не позволяет сразу отступить. Ей придется много потрудиться ради своего торжества и его разрядки. Но ей все равно.
Дрю по-прежнему не выпускала его, лаская то скрытое мужское местечко, прикосновение к которому сводило его с ума. Пьянило. Кружило голову. Теперь он полностью в ее власти, и она выдавит все семя до последней капли и станет наслаждаться его мукой.
Он все еще полон решимости не сдаваться. Но плоть обязательно предаст его, и ему еще предстоит об этом узнать. И если сосредоточить усилия на чувствительной головке, она скоро доведет его до края. Сколько времени потребуется, чтобы он окончательно капитулировал?
Пока Корту удалось устоять. Она не отступала. Дрю добьется своего во что бы то ни стало.
Но вот его тело напряглось, шевельнулось, словно готовясь к чему-то, и она поняла; победа близка.
Непроизвольно подняв бедра, он извергся, подобно вулкану, покрыв и простыни и ее руку густым кремом своего семени.
Она продолжала держать его. И пристально наблюдала. Но он не поднял на нее взгляда.
Ну и черт с ним! Ни одна женщина не даст ему такого наслаждения! Она твердо это знала.
Дрю шевельнула пальцами. Он мгновенно отреагировал, хотя и постарался это скрыть.
— Ты еще не понял. Корт? Это моя игра. Моя власть. Будешь делать все, что я хочу.
— Скорее ад замерзнет!
— Что же… посмотрим… — промурлыкала она. — Ночь еще только началась. Твое тело горит огнем страсти. Я полна сил.
— Между нами все кончено.
Но Дрю улыбнулась той понимающей улыбкой, которая так его раздражала.
— Твой пенис, кажется, с тобой не согласен. — Она нежно погладила его. — Придется немного подразнить его, чтобы проголодался. Чтобы снова затвердел для меня.
— Как для любой голой женщины, — отпарировал он.
— Похоже, мне придется посадить его на поводок, — пробормотала Дрю, не обращая внимания на его злобное замечание. Она хорошо подготовилась, не забыв захватить кушак и обручи, спрятанные в корсете.
Выудив кушак, она многозначительно помахала им в воздухе, прежде чем подвести полоску атласа под его бедра и обвить вокруг мужской плоти.
— Ты не посмеешь…
— Еще как посмею, — заверила она, затягивая узел. — Прелестно! Взгляни только, как сильно ты меня хочешь!
Он снова принялся рваться, проклиная ее сквозь зубы, завороженный витками черного атласа. Чем больше становился его фаллос, тем сильнее лента врезалась в его пах, тем жарче Корт возбуждался.
— Ах, чудесно! — вздохнула Дрю. — Наконец-то он весь мой. Да, еще одно…
Она вытянула из-за корсета золотые обручи и дотронулась до его сосков, едва выглядывавших из гнезда жестких волос. Идеально! Обручи идеально ему подойдут.
Все идет как надо. Все под контролем.
Правда, Корту происходящее явно не нравится. Поняв ее намерения, он бессильно забился, но она продолжала ласкать его соски.
— А, будь все…
Господи, во что она его превратила! Связала, как жалкого раба. И тело предало его, а мужская плоть стала твердой как гранит, нетерпеливо ожидая, пока она унизит и возбудит его еще больше. Как он ненавидел Дрю за то, что она оказалась способной довести его до такого состояния!
— Сука! Когда я до тебя доберусь… — прошипел он, пытаясь освободиться, хотя пульсирующий стержень стоял перед глазами, а невесомые обручи, казалось, невыносимо сдавливали соски. — Подлая тварь…
— Молчи, — приказала она, проводя ладонью по его бедрам и принимаясь ласкать двойной мешочек. — Изумительно… чудно… почему бы тебе не расставить ноги?
— Черта с два…
— …иначе я сама их раздвину, — мило пообещала Дрю. — Пора давно понять: лучше дать добровольно то, что я хочу. Ну вот…
Она снова погладила его.
— Мне нравится это местечко… такое упругое…
Корт тихо зарычал.
— Вижу-вижу, ты готов для меня, Корт. Но я еще далеко не готова.
Это не правда… она сгорает в огне желания, истекая соками, готовая поглотить его целиком.
Но нет ничего лучше предвкушения. Наконец-то сила на ее стороне. Он связан… тяжелый отросток молит о разрядке. Все зависит от ее желания.
Это и есть настоящее могущество.
Но теперь Корт должен кое-что ей пообещать.
Она отодвинулась и смерила взглядом сбрую. Великолепное устройство, и женщина в нем беспомощна и распластана, вся открыта мужскому наслаждению.
Дрю вздрогнула, вспоминая, как он проникал в ее тело дюйм за дюймом.
А как чувствует себя мужчина, распятый между петлями?
Дрю даже глаза закрыла, представив себе такую сцену. Она хочет этого. Хочет все сразу. Столько всего, еще непознанного, столько вопросов требуют ответа.
Она резко повернулась к Корту, застав его врасплох. Он не успел отвести взгляда от ее соблазнительно-упругой попки.
Кажется, он не так уж и взбешен. И хочет того же, что она: возбуждения, эротических игр и взрывного слияния обнаженных тел.
И если для этого ей придется всю жизнь носить ошейник, она согласна. Если для этого придется покориться всем его капризам и прихотям, она согласна. Если для этого придется ходить голой и по первому его требованию раздвигать ноги, она согласна.
Только бы снова и снова забываться в экстазе. Только бы дождаться тех минут, когда окажется в его
