Боже мой, отвертеться от него точно не получится. Закрываю глаза и быстро соображаю. Так, час тут. Потом бегом в офис, беру кредитку, мчусь в «Денни и Джордж», выкупаю свой шарфик, пулей в Вестминстер, забираю отчет. В принципе, должна успеть.
– Хорошо, – отвечаю я. – Будет сделано.
На свое место я возвращаюсь как раз перед тем, как в зале гаснет свет и на экране появляется надпись: «ПРЕДЛОЖЕНИЕ – ДАЛЬНИЙ ВОСТОК». Потом идет череда ярких картинок из Гонконга, Таиланда и прочих экзотических мест, виды которых пробуждают желание немедленно поехать в отпуск. Но сегодня я не могу расслабиться и посмеяться над новенькой журналисткой из «Портфолио уик», которая старательно конспектирует каждое слово и непременно задаст не меньше пяти вопросов только потому, что уверена, будто это ее прямая обязанность. Я слишком озабочена покупкой шарфа. А что, если я не успею прийти вовремя? Или кто-нибудь предложит за него более высокую цену? От одной этой мысли меня в холодный пот кидает.
Но когда на экране фотографии с тайскими видами сменяются скучной диаграммой, меня осеняет гениальная мысль. Ну разумеется! Я могу заплатить за шарф наличными. Против наличных никто не попрет. Сто фунтов обналичу с кредитки, и остается лишь занять где-то еще двадцать.
Выдираю страничку из своего блокнота, пишу: «Можешь дать взаймы двадцать фунтов?» – и передаю бумажку Элли, которая все еще тайком слушает что-то по мобильнику. Интересно, неужели до сих пор гороскоп? Она опускает взгляд на бумажку, мотает головой и корябает: «Нет, не могу. Мою карточку автомат сожрал. Живу на столовские талоны».
Вот черт! Помедлив немного, пишу: «А кредитку можешь дать взаймы? Я верну деньги, честное слово. И что ты там слушаешь?»
Передаю ей записку, и тут же в зале включают свет. Презентация закончилась, а я не слышала ни одного слова. Люди начинают вставать с мест, а девушка-пиарщица раздает глянцевые брошюрки. Элли закончила слушать свой мобильник и улыбается мне:
– Предсказания в любви. Всегда сбываются. – И тут же начинает набирать другой номер.
– Да уж, вранье это все, – неодобрительно качаю я головой. – Поверить не могу, что ты это всерьез. А еще финансовый журналист.
– На себя посмотри, – говорит она, и мы дружно смеемся.
Но тут какой-то старый пень из центральной газеты поворачивается к нам и кидает злобный взгляд.
– Дамы и господа, – раздается пронзительный голос, и я поневоле смотрю на сцену. Это Алисия. Она вышла вперед. А у нее красивые ноги, завистливо отмечаю я про себя. – Как видите, Сберегательный счет Экзотических Возможностей Форланда предлагает совершенно новый подход к инвестициям. – Она оглядывает зал, встречает мой взгляд и холодно улыбается.
– «Экзотические возможности…» – насмешливо говорю я Элли вполголоса и тычу в буклет. – Скорее экзотические цены. Видела, сколько у них это стоит?
Я всегда в первую очередь смотрю на цены. Элли понимающе поднимает глаза к потолку, но от телефона не отрывается.
– «Форланд Инвестментс» – это всегда увеличение капитала, – продолжает Алисия своим противным голосом. – «Форланд» предлагает вам больше.
– Они больше берут, вы больше теряете, – нечаянно слишком громко говорю я. В зале раздается смех.
Черт, неудобно как вышло. Теперь еще и Люк Брендон на меня уставился. Я быстренько утыкаю нос в блокнот и делаю вид, будто что-то записываю. Хотя, если честно, не понимаю, чего ради вообще притворяться. Мы же все равно в своем журнале не печатаем ничего помимо той чепухи, что они выдают нам в своих пресс-релизах. Компания «Форланд Инвестментс» выкупает у нас целый разворот на рекламу каждый месяц. Кроме того, в прошлом году они организовали для Филипа какую-то деловую (ха-ха) поездку в Таиланд. Так что нам про них разрешено писать только хвалебные отзывы и петь дифирамбы.
Пока Алисия что-то там вещает, я наклоняюсь к Элли и шепчу:
– Ну что, можно мне попользоваться твоей кредиткой?
– Я по ней уже все выгребла – даже лимит исчерпала, – извиняется она тоже шепотом. – С чего бы я иначе стала на талоны питаться?
– Но мне нужны деньги! Очень! Мне до зарезу нужны двадцать фунтов.
Это прозвучало слишком громко. Алисия замолкает, но тут же находится:
– Может быть, вам стоит вложить деньги в «Форланд Инвестментс», Ребекка?
По залу опять прокатывается смешок. Некоторые оборачиваются, чтобы поглазеть на меня, и я нагло смотрю на них в ответ.
Господи, они ведь тоже журналисты. Могли бы принять мою сторону. Где же наша профессиональная солидарность? Нет, я, конечно, не член профсоюза, но тем не менее.
– Для чего вам двадцать фунтов? – спрашивает Люк Брендон со сцены.
– Э-э… для тетушки, – дерзко заявляю я. – Она в больнице, и я хотела купить ей подарок.
И тут, к моему изумлению, Люк Брендон достает из кармана двадцать фунтов и передает их мужчине в первом ряду. Тот сначала мешкает, но потом передает их на второй ряд, и так двадцать фунтов из рук в руки, из ряда в ряд плывут ко мне, словно фанат на рок-концерте. Когда купюра наконец достигает цели, зал взрывается аплодисментами, вгоняя меня в краску.
– Спасибо, – тихо говорю я. – Конечно, я обязательно верну вам эти деньги.
– Передайте мои наилучшие пожелания вашей тетушке, – отвечает Люк Брендон.
– Спасибо, – снова благодарю я, потом кидаю взгляд на Алисию, и меня окатывает волна победного восторга. Она выглядит совершенно убитой.
