— Не совсем… В «Журнал частного инвестора», «Аннуитет сегодня».
— «Аннуитет сегодня»?
Я почти готова выдать ему привычный ответ: «Личные финансы — это не такая уж скучная тема, как может показаться!» — но понимаю, что не могу больше притворяться. Ничего интересного в личных финансах нет. Это жуткая скука. И даже работая в «Утреннем кофе», я получала удовольствие от шоу, только когда зрители начинали говорить о своих отношениях с родственниками, друзьями.
— А вы сами как думаете?
Майкл откидывается на спинку стула и промокает рот салфеткой.
— Тогда зачем вы туда идете?
— Я не знаю, что еще умею делать, — безнадежно вздыхаю я. — Я ничем, кроме личных финансов, не занималась. У меня нет других шансов.
— Бекки, сколько вам лет? Если не секрет.
— Двадцать шесть.
— Нет шансов в двадцать шесть лет? — Майкл качает головой. — Это вряд ли. — Он отпивает кофе, оценивающе смотрит на меня и внезапно спрашивает: — Если бы у вас появилась возможность поработать в Америке, вы бы согласились?
— Сейчас я на что угодно соглашусь, — честно отвечаю я. — Но что мне теперь светит в Америке?
Тишина. Майкл берет конфету, неторопливо разворачивает ее и кладет на край своего блюдца.
— Бекки, у меня к вам предложение. У нас в рекламном агентстве открывается вакансия.
Рука с чашкой застывает на полпути ко рту. Я даже боюсь надеяться, что его слова означают то, о чем я думаю.
— Нам нужен человек с навыками редакторской работы, который будет руководить выпуском ежемесячного корпоративного издания. Вы нам идеально подходите. Но нам важно, чтобы этот человек умел ладить с людьми. Чтобы он знал, у кого что не так, кому чем помочь, чтобы смог обратиться к совету директоров в случае затруднения… По моему мнению, вы — прекрасный кандидат па это место.
— Вы… предлагаете мне работу? — Нет, так не бывает! — А… а как же статья в газете? И… шопинг?
— А что такого? — Он недоуменно пожимает плечами. — Ну, допустим, вы любите ходить по магазинам. А я вот люблю поесть. Все мы не без греха. Главное, чтобы вас не объявили в международный розыск…
— Нет, до этого дело не дошло, — поспешно говорю я. — Кстати, я как раз собиралась разобраться с этой проблемой.
— А как насчет иммиграции?
— У меня есть юрист. Только… — я прикусываю губу, — только мне кажется, он меня недолюбливает.
— Ничего страшного, у меня есть связи в иммиграционной службе. Надеюсь, что-нибудь придумаем. Вашингтон, конечно, не Нью-Йорк, но там тоже интересно. Политика — удивительная сфера. Мне кажется, вам понравится. А зарплата… Конечно, мы не сможем платить столько, сколько вам платили бы на Си-эн-эн, но что-то в этом диапазоне могли бы предложить… — Он пишет цифру на салфетке и подвигает ее ко мне.
Ничего себе. Это же в два раза больше того, что предлагают в этих нудных газетенках.
Вашингтон. Рекламное агентство. Совершенно новая работа.
Америка. Только без Люка. На моих условиях.
У меня все это в голове не укладывается.
— А почему вы мне это предлагаете? — наконец удается спросить мне.
— Бекки, вы произвели на меня большое впечатление, — серьезно говорит Майкл. — Вы умны. У вас хорошая интуиция. Вы умеете работать. — Я буквально багровею от смущения. — И еще я подумал, что вы заслужили передышку, — по-доброму добавляет он. — Вам не надо все решать сейчас же. Я пробуду в Лондоне еще несколько дней, и, если захотите, мы сможем обсудить эту тему. Но, Бекки…
— Что?
— Я говорю серьезно. Примете вы мое предложение или нет, не ставьте на себе крест. Не думайте, что все потеряно. Вы слишком молоды, чтобы сдаваться. Загляните к себе в душу и следуйте зову сердца.
17
Принять решение быстро не получилось. Две недели я слонялась по квартире, выпила несчетное количество чашек кофе, советовалась со своими родителями, со Сьюзи, с Майклом, с моим бывшим начальником Филипом, с новым агентом с телевидения Кассандрой… в общем, со всеми знакомыми. Но в конце концов, я ведь знаю. Я точно знаю, что велит мне сердце.
Люк так и не позвонил, и, честно говоря, мне вряд ли стоит рассчитывать, что мы снова когда-нибудь увидимся. Майкл говорит, он работает без сна и отдыха по семнадцать часов в день, одновременно пытаясь и спасти свою компанию, и поддерживать контакты в Штатах. Кажется, он до сих пор не может отойти от шока, который испытал, узнав, что Алисия строила против него козни и Лондонский банк был готов предать его и перейти к ней. Шока от того, что «беззащитен, имея дело со всякого рода дерьмом», как красноречиво пояснил Майкл.
— В этом-то и весь парадокс: быть любимцем публики не очень выгодно, — поведал он мне на днях, — Однажды ты проснешься и обнаружишь, что публика уже заигрывает с твоим соседом. И ты просто не знаешь, что делать. Ты больше не нужен, и тебя выбрасывают на обочину.
— Так, значит, Люка выбросили? — спрашиваю я, сплетая пальцы.
— Выбросили? — восклицает Майкл. — Да его вышвырнули, а потом еще пнули под зад, чтоб летел дальше.
Несколько раз я поднимала трубку с непреодолимым желанием поговорить с Люком. Но так и не решилась. Теперь это его жизнь, а мне надо разобраться со своей. Со своей новой жизнью.
У двери слышится шорох. Я оборачиваюсь и вижу Сьюзи, заглядывающую в мою пустую комнату.
— Ох, Бекки, — удрученно говорит она. — Мне это не нравится. Положи все обратно, наведи тут беспорядок, как обычно.
— Зато теперь здесь все по фэн-шую, — пытаюсь пошутить я. — И тебе наверняка привалит удача.
Она входит, направляется к окну, потом разворачивается.
— Комната стала меньше. Без твоих вещей она должна бы казаться больше, правда? Но почему-то… она похожа на опустевшую коробку.
Тишина. Я смотрю, как паучок взбирается по стеклу.
— А ты уже решила, что будешь делать с комнатой? — наконец спрашиваю я. — Найдешь новую соседку?
— Вряд ли. Куда торопиться? Тарки говорит, можно пока использовать ее в качестве моего офиса.
— Правда? Кстати, о Таркине. Не он ли прокрадывался вчера ночью к тебе в комнату? И сегодня утром?
— Нет! — мотает головой Сью. — То есть… да. — Она краснеет под моим взглядом. — Но это было в самый последний раз. Самый последний.
— Из вас получится такая славная пара.
— Не говори так! — в ужасе восклицает она. — Мы не пара.
— Ладно, ладно. Как скажешь. — Я смотрю на часы. — Знаешь, нам пора.
— Да, пожалуй. Ох, Бекки… У Сьюзи слезы в глазах. Я крепко сжимаю ее руку, и мы молчим. Потом я беру пальто.
— Лучше ничего не говори. Пошли.
Мы идем к бару «Король Георг», что в конце нашей улицы. Проходим общий зал, поднимаемся по деревянным ступеням и попадаем в зал для частных вечеринок. Здесь шторы из красного бархата, барная стойка и множество длинных столов, расставленных вдоль двух стен. У третьей стены соорудили временный подиум, а в середине поставили несколько рядов пластиковых кресел.
— Привет! — Навстречу нам спешит Таркин. — Проходите, выпейте чего-нибудь. — Он поднимает свой бокал. — Рекомендую красное — весьма недурно.
