по дорожке лунного света. Но вскоре он услышал отчетливый звук чужих весел, который становился все ближе и ближе. И еще один звук, которого тут не должно было быть, — скрежет дерева о металл.
Впереди на воде показался какой-то темный силуэт. Тагай подгребал прямо к нему, сам не понимая, зачем это делает. И только когда оказался ближе, то понял свою ошибку, увидев, куда привел своих преследователей. Но, оказавшись настолько близко, чтобы видеть, он услышал и голос, который звал его по имени: — Тагай! Тагай! Сюда!
Анна смотрела, как мимо проплывают каноэ с белыми воинами. Даже на расстоянии, при свете одной только луны, она знала, что среди них нет ее любимого. Она молилась о том, чтобы оказалось, что она ошиблась, что она проглядела его, что он проплыл вперед и ждет ее выше по течению, в месте встречи. Многим удалось уцелеть во время той отчаянной атаки, так почему бы и не ему? А потом она заметила одинокую лодку и тех, кто неумолимо приближался к ней. И все поняла.
Те, кто находились на плоту, могли только направлять его по течению. Однако гребец на каноэ, после недолгого замешательства, теперь направлялся прямо к ним, а его преследователи отставали всего корпусов на пятьдесят.
— Тагай! — воскликнула Анна, протягивая к нему руки, когда он упал на плот.
Но он мгновенно повернулся к своим преследователям с луком в руках. Еще трое воинов положили весла и схватились за оружие. Доне подпрыгивал на сухой ноге, размахивая перед собой костяным ножом. Пойманный встал рядом с ним с копьем в руке.
— Идите ко мне в объятия, койоты, татуированные падальщики! Примите поцелуй моего боевого копья! — крикнул старый вождь.
А потом одна из лодок преследователей плюнула огнем, и воздух наполнился криками и вкусом металла. Что-то ударило Анну по макушке. Падая, она увидела спину человека, выкрашенную белой краской, и мышцу, по которой она провела пальцами — тогда, в другой жизни. С ней было что-то не так, с этой спиной, из нее торчало нечто, чего там не должно было быть, что разрушало безупречную симметрию. Но темнота пришла раньше, чем Анна смогла разглядеть, что это было.
Глава 10. ПЕСНЬ СМЕРТИ
Мир был отмыт дочиста. Грозовые тучи давно уплыли, предоставив небо самому себе: колоссальную безмятежную синеву. Только у дальнего берега задержались полоски темноты, поднимавшиеся вверх из леса. Анна слышала разговор татуированных воинов о том, что во время боя их поселение было почти полностью разрушено. Однако это их не беспокоило. Они отстроят поселок здесь: это будет крепость на скалах, на завоеванной земле.
Легкий ветерок коснулся ее кожи, все еще по-летнему жаркий, но уже с намеком на нечто новое: в его ласке были нотки прохлады. Приближалась осень. Осень! Мысль об этом принесла с собой воспоминание о Монтепульчиано, о гроздьях в винограднике ее отца, готовых к чудесному превращению в вино. В Новом Свете тоже рос виноград, но на этом сходство заканчивалось: громадные кедры и клены совершенно не походили на холмы и кипарисы Тосканы. Исключением был дуб — тот, на котором ей довелось посидеть и на который она смотрела сейчас. Это дерево вполне могло бы расти в лесу неподалеку от их дома. Они с Джанни лазали точно на такие.
Это воспоминание прогнал выстрел корабельной пушки — уже третий, с интервалом в минуту. Дядя Пьер сдержал свое обещание и вернулся за ней в день после полнолуния.
Слишком поздно! Анна перевела взгляд на человека, который стоял у края засыпанной ямы. Рядом с окружающими его высокими воинами Джанни Ромбо казался карликом: как и его отец, он был небольшого роста. Рядом с Джанни топтался мужчина, опиравшийся на палку. Несмотря на жару, он был закутан в черный плащ. Этого человека Анна в последний раз видела в Лондонском Тауэре, в другом мире и другом времени. Наверное, при виде его ей стоило бы удивиться. А у ног Томаса Лоули скорчился перепуганный мальчишка с сухой ногой. Кроме нее, он был единственным уцелевшим с плота.
Голова умирающего, лежащая у Анны на коленях, повернулась. Кровь запузырилась на губах и возле раны на груди, из которой все еще торчал зазубренный обломок металла. Этот осколок до странного похож был на кусок обода от бочки. Анна знала, что обломок нельзя извлечь, не убив Тагая: он вонзился слишком близко к сердцу. Так что она просто стерла кровь с его раны и губ. Тагай пробормотал что-то неразборчивое.
Анна поняла, что ей задали вопрос.
— Что? — переспросила она.
Человек в черном плаще, хромая, направился к ней. Она вспомнила, как в том, другом мире перевязывала ему ногу.
— Анна, — мягко проговорил Томас, — им нужно знать: что стало с рукой?
— С рукой?
Анна Ромбо подняла руку и смахнула волосы со лба. Он увидел у нее на виске неровную царапину — там, где металл нанес ей скользящий удар.
— А, с той рукой! — поняла девушка.
— Где она, Анна? — Джанни вырос рядом с Томасом. — Это — твой последний шанс на искупление. Отдай ее нам.
— Искупление?
Анна не успела больше ничего сказать: слабый голос опять зазвучал с ее колен.
— Она тебе не доступна, Джанни. Она начала свой путь в Поселение Мертвых. Теперь твоя королева путешествует с другими духами. Оставь ее в покое.
Анна опустила взгляд. Это были первые слова, которые Тагай произнес с тех пор, как их доставили на вершину скал. Она уже боялась, что больше никогда не услышит этого голоса.
— Ох, любимый! — воскликнула Анна, укачивая его, как дитя.
Она шепотом рассказала ему о том, что сделала с наследием Анны Болейн. Ей казалось, что Тагай так близок к смерти, что ничего не слышит.
— С другими духами? — Джанни выпрямился, внезапно поняв смысл услышанного. — Она здесь, так? С костями всех остальных дикарей! Здесь!
Он ткнул пальцем в сторону разглаженной поверх ямы земли.
Ему не требовался ответ.
— Тогда мы выкопаем ее.
Томас сказал:
— Это невозможно, Джанни. Там сотни тел.
— Невозможно? — завопил тот. — Невозможно было пересечь полмира и сделать то, что я сделал! А теперь между мной и моим спасением стоит только несколько горстей земли?
Он упал на колени рядом с краем ямы и начал руками разгребать землю. Грубые, как искореженное железо, лапы схватили его и оттащили назад. Перед Джанни возникло лицо переводчика, Сожженные Волосы.
— Уходящий День спрашивает, что ты делаешь.
И переводчик указал на вождя, который стоял на дальнем краю ямы, скрестив руки на груди.
— Оно зарыто здесь — то, что я ищу. Оки могучей ведьмы. Помогите мне! Помогайте же!
Джанни попытался отшвырнуть ручищи, удерживавшие его, броситься за землю и прогрызть нору прямо к предмету своих вожделений. Однако ему помешала слабость, вызванная потерей крови из раны, которую Тагай нанес ему в бедро.
Уходящий День что-то быстро проговорил. Переводчик кивнул, а потом обратился к Джанни:
— Он сказал: если дух ведьмы и был здесь, то она уже ушла. Она — с мертвецами, и теперь с ней должны сражаться мертвецы. Те, кто похоронены здесь, были нашими врагами, да. Но мы не посягаем на их могилы.
— Нет! Неужели вы не понимаете? Мы должны… должны…
Джанни зарыдал, пытаясь высвободиться из рук, державших его могучей хваткой. Томас подскочил к нему.
— Ромбо! — прошептал он яростно. — Все кончено. Не показывай им свои чувства. Они убивают людей за слабость.
Вождь снова заговорил. Анна услышала его слова и поняла их прежде перевода. Тагай понял тоже и
