— На его губах снова промелькнула усмешка. — Все необходимое, чтобы покончить с этой несносной занозой.
— А как насчет глотка чистого виски? — улыбнулась Торри.
— Виски? В качестве наркоза? Найдется, — кивнул он.
— Нет, спасибо. — Девушка рассмеялась. — Я пошутила, не волнуйтесь, я просто сожму кулаки. Говорю вам, все будет в порядке.
Но, как выяснилось, она переоценила свою стойкость. Заноза оказалась с добрый дюйм длиной. Когда операция была закончена, Торри, утирая глаза, сказала:
— Прошу прощения. Я не всегда веду себя, как ребенок.
— Напротив, вы были очень терпеливы, — заметил он, поливая ее пятку антисептиком и накладывая пластырь. — Так как насчет наркоза?
Торри кивнула. После первого же глотка виски тепло разлилось по ее телу, и она облегченно вздохнула:
— Передо мной добрый самаритянин. Прошу прощения за свои нелепые мысли о вас.
— Не извиняйтесь. Откуда вы могли знать, кто я. — Он секунду помедлил. — Не останетесь ли на ланч, раз уж распрощались со своими страхами? Сегодня был отличный клев: у меня есть четыре леща и несколько испеченных в золе лепешек.
— Звучит потрясающе, — сказала она.
— Отлично. Оставайтесь на своем месте, мэм. Ланч будет подан через минуту.
Торри прикрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам, пробивающимся сквозь кроны деревьев.
Ей было приятно сидеть здесь и из-под опущенных ресниц наблюдать, как ее спаситель готовит еду.
Он отложил в сторону свои рыболовные снасти, разжег маленький примус, и вскоре рыба уже аппетитно шипела на сковородке.
— Надеюсь, если меня опять угораздит засадить занозу, я вновь встречу вас? — улыбнулась она.
Пожимая плечами, он достал сыр из сумки-холодильника и стал острым ножом мелко нарезать его.
— Хотелось бы верить, что с вами никогда больше не случится ничего подобного.
— А вы... профессиональный путешественник?
Он перевернул рыбу и посыпал ее сыром.
— Почти. А почему вы спрашиваете?
— У вас вид заправского туриста.
— А вам никогда не случалось путешествовать?
— Случалось. — Она отвернулась. — Моя мать умудрилась превратить роскошное сафари в утонченную пытку. Никогда не предполагала, что такое возможно.
Торри огляделась. В палатке был спальный мешок, матрас, подушка, стопка книг и сумка с одеждой. Под навесом стояли лишь стол и стул, на котором она сидела, а также кухонная утварь, сумка-холодильник и лампа «летучая мышь».
— Мы увязли в болоте со всем снаряжением, это было незабываемо.
Она замолчала, задумчиво разглядывая своего собеседника. Перед ней был уверенный в себе, опытный и очень зрелый мужчина. Такие лица Торри привыкла видеть у людей, обладающих богатством, или могуществом, или и тем и другим вместе. В нем чувствовалась природная грация и элегантность, и в какой-то момент девушка поймала себя на том, что ей приятно смотреть на человека, который уже всего добился и больше ничего никому не собирался доказывать.
В нем не было ничего от сытых, чопорных обывателей, с которыми ей приходилось иметь дело. Казалось, путешествие просто доставляет ему удовольствие...
— Вы что-то сказали?
Слабый, едва заметный румянец окрасил щеки Торри, когда, очнувшись от размышлений, она поняла, что все это время он с любопытством наблюдал за ней.
— Нет, ничего, — поспешно ответила девушка. — Но мы так и не познакомились. Меня зовут Торри. Торренс Гилл. Это имя дала мне мать. Она родилась на юге, неподалеку от озера Торренс, там прошло ее детство...
— Торри... Что ж, это вам подходит.
— Правда? Странное имя для странной персоны?
— Я бы так не сказал. — Он достал две тарелки и положил на них рыбу. — А вы, что, сами так считаете?
Она усмехнулась.
— Нет. Хотя, возможно, кое-кто так и думает. На самом деле я испытываю даже нечто вроде гордости. Пожалуй, во всей Австралии не найдется женщины с таким именем... Моя мать могла придумать и что- нибудь похуже. А как вас зовут?
— О, ничего романтичного... Джон О'Кинли. Мои предки — выходцы из Ирландии.
— Звучит красиво, — сказала она, пробуя рыбу. — Очень вкусно!
— Я рад, что вам нравится.
Какое-то время они ели молча. Затем Торренс решила продолжить светскую беседу:
— Что вы планируете делать дальше? Идти, куда глаза глядят? А может, вас ведет ваша удочка?
— Похоже, вы тоже не прочь попутешествовать?
— Пожалуй... Возможно, это изменило бы меня. Простая жизнь на природе... — В ее голосе прозвучала печаль.
— Вам хочется убежать от чего-то?
Торри осторожно вытащила косточку изо рта и, положив ее на край тарелки, взглянула на собеседника. Сидя на земле по-турецки, он спокойно жевал рыбу.
— Почему вы так думаете?
— В вашем тоне звучит разочарование. Она отложила в сторону нож и вилку и медленно сказала:
— Наверное, вы правы. Что-то беспокоит меня. Я сбежала, чтобы освободиться от этого неприятного чувства, но... Это так ужасно, когда сама себя не можешь понять... Вам когда-нибудь доводилось испытывать такое?
Джон ответил не сразу, и девушка ощутила легкое волнение. Может быть, она и в самом деле производит странное впечатление?
Но тут он весело рассмеялся так открыто и доброжелательно, что Торри сразу стало легче на душе.
— Не стоит так беспокоиться, — сказал он, — это обычное человеческое чувство. Видимо, тут замешан какой-то мужчина?
— Прежде всего, это касается меня, — поколебавшись мгновение, тихо ответила девушка. — Почему вы всегда воображаете, что женщины только о вас и думают?
— Не знаю. Говорят, именно поэтому земля вертится, — пожал плечами Джон.
Возможно, подумала Торри, но я так не считаю. Она вздохнула и отодвинула пустую тарелку.
— Давайте сменим эту скучную тему. Не стоит портить впечатление от прекрасной еды.
— Согласен. О чем бы вам хотелось поговорить?
— Ну... Если бы я не оказалась на вашем пути, то как бы вы провели этот чудесный день? Ловили бы рыбу?
— Попозже, возможно. Но сейчас просто повалялся бы с книжкой пару часов. Потом спустился бы к морю, поплавал с маской среди скал в поисках крабов. А вечером... — Он замолчал на секунду, потом, пожав плечами, продолжил: — Что может быть лучше, чем слушать музыку при свете звезд?
Торри слушала его, как зачарованная.
— Не хотите присоединиться ко мне? — вдруг спросил Джон.
— Чтобы... все испортить?
Он задумчиво посмотрел на нее.
