— А ты прекрасно здесь ориентируешься, Торри, — задумчиво сказал Джон, когда она накрыла на стол.
— Ты не поверишь, но именно я занималась отделкой этого дома.
— Когда я купил эти апартаменты, работы только что закончили, и я не стал ничего менять, — сообщил он, разворачивая салфетку. — Значит, твой дух все это время незримо был рядом со мной. Какая ирония судьбы. Ты не находишь?
— В этой квартире я мало что делала, только подобрала лампы, китайские стулья и, если мне не изменяет память, картину в спальню.
Торренс умолкла, вспомнив изображение юной девушки, танцующей на усыпанной цветами лужайке. Ее прелестное нагое тело было прикрыто лишь полупрозрачной юбкой. Художник искусно передал перламутровые переливы кожи, легкую дымку ясного неба, игру красок летнего дня. В этой картине было что-то настолько интимное, что казалось естественным повесить ее в спальне.
Впервые за весь вечер взглянув Джону прямо в глаза, Торри прочла в них искреннее удовлетворение.
— Да, она еще там и временами доставляет мне беспокойство.
Девушка покраснела и, чтобы отвлечь его внимание, перешла к следующей части своего плана.
— Как ты думаешь, к воскресенью поправишься?
— Конечно. А почему ты спрашиваешь?
— Меня пригласили на вечеринку.
— Спасибо, очень вкусно, — сказал Джон, отодвигая тарелку. — И что это за вечеринка?
— Но сомневайся, очень приличная, — с сарказмом начала Торри, но, быстро переменив тон, спокойно продолжила: — Моя школьная подруга и ее муж-архитектор празднуют новоселье.
— Ты им рассказывала о нас?
— Нет.
— Но собираешься?
— Во всяком случае, не в это воскресенье. Тебе не хочется идти? Не беспокойся, там будут только очень достойные люди.
На мгновение ей показалось, что в его глазах мелькнуло презрение.
— Судя по всему, — сухо сказал Джон, — ты поменяла тактику. Если я откажусь от твоего предложения, то ты заявишь, что мне безразличны твои интересы.
— Поменяла тактику? — мягко переспросила Торри, но глаза ее потемнели от гнева. — Понять не могу, как я не додумалась до этого раньше. Ну, ничего, я хорошая ученица, особенно, — холодно улыбнулась она, — когда рядом такой опытный учитель.
Джон молчал, несколько минут бесстрастно глядя на нее, потом произнес:
— Если ты сожалеешь о том, что произошло между нами в последнюю встречу...
— Еще как, — прервала его Торренс. — Ты попал в самую точку.
Он молча вертел в длинных сильных пальцах чайную ложку, потом бросил ее на стол и потер лоб.
— Болит голова? — спросила девушка. — У тебя есть какие-нибудь лекарства?
— Лекарства? — Джон взглянул на нее. — Что ж, хорошо... Я пойду на новоселье. — В его глазах мелькнуло что-то, что она не могла расшифровать. — Когда за вами заехать, мисс Гилл?
Торренс закусила губу и бросила на него ледяной взгляд.
— Около семи. Разумеется, если ты к тому времени поправишься. — Она поднялась и собрала тарелки. — В этом доме есть хотя бы банальный аспирин?
Джон жестом указал на буфет. Девушка молча достала две таблетки, налила в стакан воды и протянула ему.
— Пожалуйста, без возражений, — предупредила она устало. — Тебе что-нибудь еще нужно? Может быть, приготовить чай?
Он кивнул.
Торри пошла на кухню, налила в чашку кипяток и тут услышала звук отодвигаемого кресла. Спустя секунду Джон появился в дверях.
Прислонившись к стене, он некоторое время молча наблюдал за ней, а потом сказал с легкой улыбкой:
— А я-то думал, что ты приехала сюда не бороться со мной, а совсем по другой причине...
— Твой чай готов. Почему бы тебе не посидеть в гостиной, пока я здесь приберу?
— Ты сегодня в таком воинственном настроении, что возражать бесполезно, — протянул он. — Могу только пообещать, что к воскресенью я тоже буду готов к борьбе.
Торренс бросила на него выразительный взгляд.
— А может, ты все же пойдешь со мной в постель? Это будет самым лучшим лекарством, — поддразнил он ее.
— Забирай свой чай и отправляйся в гостиную, — решительно скомандовала она.
— Небольшое удовольствие, — проворчал он, скривив губы, но сделал, как ему было сказано.
Она проследила, как он вошел в комнату, поставил чашку на низкий мраморный столик и снял галстук, потом отвела глаза и занялась посудой.
Десять минут спустя Торри снова взглянула через стойку и увидела, что Джон заснул, откинувшись на спинку кушетки. Она как можно тише закончила уборку, погасила все лампы, кроме одной, и замерла, глядя на него.
Сон смягчил черты его усталого лица, и ей вдруг пришло в голову, что она зря злилась на него сегодня. Он явно прихворнул и очень устал. Вероятно, он был из тех мужчин, кого выводит из себя собственное нездоровье.
Торри смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Сердце ее вдруг забилось так громко, что она опустилась на китайский стул рядом с кушеткой.
Я попалась в ловушку, впервые призналась она себе. Я вела с ним борьбу вовсе не для того, чтобы отомстить за себя, а потому, что влюблялась в него все больше и больше и боялась попасть в зависимость, которую никогда не смогу преодолеть.
Озабоченно вглядываясь в его лицо, девушка без конца задавала себе вопросы, ответы на которые были более чем очевидны. Почему она всю прошлую неделю чувствовала себя, как кошка на раскаленной крыше? Почему? Да потому, что тосковала по нему!
— Боже, — прошептала она, — сознает ли он, что мы уже перешагнули опасную черту, или продолжает играть со мной, как кошка с мышкой?
Слезы отчаяния подступили у нее к глазам. Она встала и тихо вышла.
Воскресенье явно не задалось. Вдали от Джона Торри снова и снова лихорадочно пыталась убедить себя, что не могла влюбиться в человека, который сам не способен любить.
После полудня она вдруг сообразила, что так и не позаботилась о подарке к новоселью, но, к счастью, вспомнила, что на работе лежат гравюры, купленные у Грейс, и помчалась в офис, моля бога, чтобы их никуда не засунули. На ее удачу, пакет оказался на месте.
Почему я сегодня подгоняю время, спрашивала себя Торри, вернувшись домой и физически ощущая тягостную пустоту дня. Все валится у меня из рук, и боюсь, причина...
Но она не могла позволить себе довести эту мысль до логического конца. Не могла! Это было бы слишком унизительно!
Она начала готовиться к вечеринке рано, гораздо раньше, чем это было необходимо, лишь бы убить время.
Торренс вымыла волосы и, просушив их, завязала на макушке в простой хвост.
Это выглядит элегантно, решила она, и делает ее более серьезной и зрелой. У этой прически лишь один недостаток, размышляла девушка, вглядываясь в свое отражение в зеркале: отсутствие челки и локонов привлекает внимание к глазам. А если глаза — зеркало души, то...
Она решительно тряхнула головой, отгоняя сомнения, и оставила все как есть.
Следующим шагом был выбор белья. Торри решила надеть черное кружевное боди, низко открывавшее плечи, — подарок матери.
