мановением руки, я повиновался. Во время разговора с Деремом я получил достаточную порцию оскорблений, а Рич, несомненно, приготовил новую.
— И снова он, вездесущий брат Шардлейк, — изрек Рич со своей обычной ледяной улыбкой. — Воистину, он не знает покоя. Сделайте милость, скажите, что за дела у вас завелись с секретарем королевы?
— У меня нет никаких дел с мастером Деремом, сэр Ричард. Он всего лишь пожелал напомнить мне о происшествии в Фулфорде.
— Ах, вот оно что.
Улыбка Рича стала шире, словно это воспоминание было ему чрезвычайно приятно. Но в следующее мгновение взгляд его вновь стал ледяным.
— Вы, как я вижу, привыкли хватать все пироги подряд, мастер Шардлейк, — вымолвил он. — Но есть один пирог, которым вы можете подавиться. Понимаете, о чем я?
— О деле Билкнэпа, сэр.
— Вы весьма сообразительны, — бросил он, не сводя с меня холодных серых глаз. — Так вот, учтите, это мое последнее предупреждение. Если вы ему не внемлете, я буду не столь любезен.
— Я не намерен отказываться от дела, сэр Ричард.
— Упрямство — большой порок, — поджав губы, произнес Рич. — И вас следовало бы проучить. Но я слишком снисходителен и потому предлагаю вам пятьдесят фунтов. Я знаю, вы нуждаетесь в деньгах, ибо должны расплатиться с долгами по закладной, которые оставил ваш отец.
— Я не намерен отказываться от дела, сэр Ричард.
— Что ж, воля ваша, — кивнул он, и губы его тронула зловещая улыбка. — Не удивляйтесь, если вскоре события примут весьма нежелательный для вас оборот.
— Вы угрожаете мне, сэр? — осведомился я нарочито равнодушным тоном. — Возможно, вы собираетесь меня убить?
— Убивать вас мне нет нужды, — усмехнулся он. — В моем распоряжении множество способов сделать вашу жизнь невыносимой.
— Полагаю, вы прибегнете к наиболее испытанному из этих способов и вновь вынудите клиентов отказаться от моих услуг?
— О нет, я не люблю повторений. Мастер Шардлейк, вы прекрасно знаете, как велика моя власть. Известно вам и то, что я слов на ветер не бросаю. В последний раз спрашиваю: откажетесь вы от дела Билкнэпа?
— Нет, сэр Ричард.
— Что ж, пеняйте на себя.
Он снова растянул губы в улыбке и продолжил свой путь.
Вечер мы коротали в комнате Джайлса за стаканом вина. К Бараку явилась Тамазин, так что мне пришлось ретироваться. Сквозь тонкую стену до нас доносились вздохи, постанывания и скрип кровати.
— Увы, то, чем занимаются наши молодые друзья, носит название прелюбодеяния, а это, как известно, большой грех, — с улыбкой изрек Джайлс. — В качестве патрона мастера Барака вы должны попытаться вернуть его на стезю добродетели.
— Боюсь, единственным результатом этой попытки будет град проклятий, который он обрушит на мою бедную голову, — со смехом сказал я.
Скрип кровати усилился.
— Как бы он не причинил вред своей ноге, — заметил я.
— Вы тоже можете причинить себе вред, Мэтью, — произнес Джайлс, пристально поглядев на меня.
— Что вы имеете в виду?
— Дело Билкнэпа, которое так волнует Рича. Я не слышал всего, что он вам сказал. Но я слышал вполне достаточно.
— Сначала он пытался меня подкупить, потом стал грозить всеми возможными карами, — со вздохом сообщил я. — Но не на того напал.
— То, что вы отказались от взятки, делает вам честь. Но я не вижу причин, мешающих вам отказаться от тяжбы. Вы же сами понимаете, шансы выиграть ее ничтожны.
— Я не привык отказываться от дела под принуждением. Это противоречит моим принципам.
— Однако законники в большинстве своем поступают именно так. Принципы хороши лишь до той поры, пока они не противоречат благоразумию, Мэтью. К тому же вы окажете своим клиентам добрую услугу, посоветовав не тратить времени и денег на тяжбу, исход которой предрешен заранее. Почему вы так упорствуете, друг мой? Лишь потому, что вам не по душе этот человек, Билкнэп, поставивший закон на службу собственной выгоде? Но закон всегда служил чьей-либо выгоде и будет служить ей до скончания веков.
— Да почему вы решили, что исход тяжбы предрешен заранее? — пожал я плечами. — Будь это так, Рич не стал бы тревожиться и преследовать меня угрозами. Нет, он опасается, что я выиграю дело. Значит, до сей поры он не сумел подкупить никого из судей канцлерского суда. Полагаю, судьи понимают, что справедливость на нашей стороне, и не желают рисковать своей репутацией, принимая решение, заведомо противоречащее закону.
— Возможно, вы правы. Но даже если победа останется за вами, король может заставить парламент принять акт, отменяющий неугодный ему закон. Король привык получать все, что пожелает, и для достижения своей цели не брезгует никакими средствами.
— Пусть будет, что будет. А я буду делать то, что велит мне долг. Завтра схожу в библиотеку, посмотрю, какие постановления принимались по сходным делам. Я так давно не занимался этой тяжбой, что, возможно, сумею взглянуть на нее под другим углом.
— Боюсь, вы вступили в схватку с противником, который многократно превосходит вас силой, — покачал головой Джайлс.
— И все же я не сдамся без боя.
Некоторое время спустя я вышел из комнаты, ибо ощутил потребность посетить отхожее место. В коридоре я увидел Тамазин, которая, возможно, возвращалась именно оттуда. Она скользнула по мне холодным взглядом и неожиданно растянула губы в приветливой улыбке. Но я видел, что льдинки в ее глазах не растаяли.
— Мастер Шардлейк, я так и не удосужилась должным образом поблагодарить вас за ваши хлопоты, — пропела девушка. — Ведь благодаря вам я получила место на корабле. А мне так хочется как можно скорее оказаться в Лондоне.
— Вам следует благодарить мастера Ренна, — отрезал я. — Он заплатил за вашу каюту.
— Возможно, вы будете настолько любезны и передадите ему мою благодарность? — спросила Тамазин, взявшись за ручку двери.
«Эта особа не знает, что такое стыд, — отметил я про себя. — Может статься, это служит подтверждением ее высокого происхождения. Ведь, по слухам, при дворе принято удовлетворять собственные похоти, не обременяя себя приличиями».
— Хорошо, я поблагодарю его за вас, — кивнул я.
— Прошу вас, сэр, не держите на меня обиды, — вкрадчиво продолжала Тамазин. — Знали бы вы, как я сожалею о том, что была с вами излишне резка. Но смерть мистрис Марлин стала для меня сильным ударом… Мне трудно было поверить, что она совершила столько зла. Но я знаю, это так.
— Да, она совершила много зла. И лишь благодаря мастеру Ренну я не стал ее жертвой. Не первой жертвой, заметьте.
— Я все понимаю. И прошу вас простить меня.
— Я вовсе не сержусь на вас, Тамазин. А сейчас, простите, я должен идти.
И я двинулся по коридору, вынудив Тамазин отступить в сторону. Должно быть, девушка сделала неловкое движение, ибо она потеряла равновесие и схватилась за стену, чтобы не упасть. Какой-то предмет, который она прятала под платьем, упал на пол.
— Простите, — пробормотал я, хотя даже слегка не задел девушку. — Позвольте, я подниму.
