Они строили свои круглые башни – броши,[22] воздвигая их в нашем стиле: из твердых камней, без строительного раствора, и поселялись в диких, глухих местах. Проходящие иногда мимо редкие прохожие принимали их за новых поселенцев.
Это было своего рода клановое существование, цель которого состояла в овладении умением выживать в условиях раздробленности.
Но неизбежно те или иные Талтосы вынуждены были открыть свою природу человеческим созданиям или затеять с ними войну, а бывало, что кто-нибудь открывал правду о рождении Талтосов, – и снова среди враждебно настроенных людей начинались разговоры о нас и о долине.
Я сам всегда считался изобретательным и дальновидным и отказывался сдаваться до самого конца – даже когда взорвалась вся утраченная земля, я все равно не смирился, хоть и считал наше дело практически проигранным. Мы могли на этот раз защитить нашу долину, как уже не раз делали это, отражая набеги чужаков, но по существу оказались в настоящей ловушке!
Но вопрос о тех, кто выдавал себя за людей, о тех, кто жил среди людей, претендуя на принадлежность к какому-то старому племени или клану, всегда будоражил мое воображение. Он заставлял меня задумываться… Что, если бы мы сделали что-то подобное? Что было бы, если бы вместо того, чтобы прогнать людей от себя как можно дальше, мы позволили бы им постепенно приблизиться к нам и подвели бы их к мысли, что мы такое же, как и они, человеческое племя, если бы мы жили среди них, храня в тайне от них наши ритуалы рождения?
Между тем великие перемены во внешнем мире произвели огромное впечатление на наше воображение. Нам хотелось поговорить с путешественниками, узнать побольше.
И наконец мы придумали опасное ухищрение…
Глава 26
– Это Юрий Стефано. Чем могу быть полезен?
– Можешь быть полезен?! Господи! Как приятно услышать твой голос! – радостно воскликнул Майкл. – Мы виделись последний раз менее чем сорок восемь часов тому назад, но нас уже разделяет Атлантический океан.
– Майкл! Слава богу, ты позвонил мне. Я не знал, где можно тебя застать. Вы все еще с Эшем, не так ли?
– Да, и, думаю, мы пробудем здесь еще пару дней. Я расскажу тебе все чуть позже. Как дела у тебя?
– Все кончено, Майкл. Все кончено. Все зло уничтожено, и Таламаска снова стала прежней. Сегодня утром я получил первое сообщение от старшин. Мы предпринимаем серьезные меры, чтобы подобный перехват информации никогда не повторился снова. Я получил первое задание. Пишу отчеты. Новый Верховный глава посоветовал мне отдохнуть, но это невозможно.
– Но тебе и впрямь нужно немного отдохнуть, Юрий. Ты сам это знаешь. Мы все нуждаемся в передышке.
– Я спал четыре часа. И с тех пор как встал, думаю о том, что случилось. Начал писать. Я писал четыре, может быть, пять часов. Потом заснул опять. Когда наступило время еды, они заставили меня спуститься. Такая забота приятна. Так мило опять быть с ними. Но как дела у вас, Майкл?
– Юрий, я полюбил этого человека. Люблю Эша так, как любил Эрона. Я часами слушаю его рассказы. Конечно, в том, что он сообщает, секретов нет, но он не позволяет ничего из этого записывать. Он заявил, что мы должны унести с собой только то, что в состоянии запомнить. Юрий, я не думаю, что этот человек когда-нибудь захочет причинить вред нам или кому-либо, связанному с нами. Я определенно уверен, что нет. Знаешь, это одна из тех ситуаций, когда я могу целиком довериться ему. И если он по какой-то причине поступит нам во зло, значит, это будет нечто такое, что должно было случиться.
– Понимаю. А Роуан? Как она?
– Думаю, она тоже любит его. Я знаю, что это именно так. Насколько и как… Знаешь, это ее дело. Я никогда не мог быть в чем-либо уверен, когда дело касалось Роуан. Мы собираемся задержаться здесь. Как я уже сказал, еще на пару дней, а может быть, и дольше. После того мы должны отправиться на юг. Мы немного беспокоимся за Мону.
– Почему?
– Ничего страшного. Она сбежала со своей кузиной Мэри-Джейн Мэйфейр – молодой женщиной, с которой ты не имел удовольствия встретиться. Они обе слишком молоды, чтобы их можно было оставить без присмотра старших.
– Майкл, я написал письмо Моне. Я должен был написать его. Перед отъездом в Новый Орлеан я признался ей в любви. Но Мона слишком юна и неопытна для таких предложений, и теперь, когда я вернулся домой и снова соединился с орденом, я осознал яснее, чем когда-либо раньше, насколько не подхожу для нее. Я отослал письмо в дом на Амелия-стрит. Боюсь, что Мона обидится и будет сердиться на меня.
– Юрий, у Моны на уме сейчас совсем другое. Возможно, это лучшее решение из всех, которые ты мог принять. Мы забыли, что Моне всего тринадцать. Все об этом забыли. И конечно, Мона сама забывает об этом. Но ты все сделал правильно. Кроме того, она может с тобой связаться, если захочет, не так ли?
– Да. Я здесь. Я в безопасности. Я – дома.
– А Тесса?
– Ну, они забрали ее, Майкл. Такова Таламаска. Я знаю, что с ней произошло. Ее окружила целая группа учтивых кавалеров, и они пригласили ее поехать с ними – вероятно, в Амстердам. Я поцеловал ее на прощание, прежде чем она покинула этот дом. Потом были какие-то слухи о прекрасном месте, где она сможет отдохнуть и где все ее воспоминания и истории будут записаны. Кажется, никто так и не знает, как определить, сколько ей лет. Никто не знает, правда ли то, что сказал Эш. Я имею в виду ее смерть в скором времени.
– Но она счастлива, и Таламаска взяла на себя заботу о ней.
– Да, это абсолютно верно. Разумеется, если она когда-нибудь пожелает уехать, препятствий не будет. Так у нас обращаются с людьми. Но не думаю, что Тесса задумывается об этом. Полагаю, она плыла по течению – сколько лет, не знает никто – от одного покровителя к другому. Она не слишком долго горевала после смерти Гордона, кстати сказать. По словам самой Тессы, ее не настолько заботят неприятные события, чтобы переживать из-за них.
Майкл рассмеялся.
– Я понимаю. Можешь мне поверить. Послушай, мне нужно возвращаться. Мы поужинаем вместе, а затем Эш собирается продолжить свою историю. Мы остановились в великолепном месте. Много снега и холодно, но очень красиво. Все, что окружает Эша, несет отпечаток его личности. И так всегда и во всем Дома мы выбираем для себя сами, и они всегда соответствуют нашим вкусам. Это место наполнено цветным мрамором, картинами и… вещами, интересующими его. Я не думаю, что об этом могу много рассказывать. Он хочет, чтобы его уединение никто не потревожил, когда мы уедем отсюда.
– Да, конечно. Послушай, Майкл, когда увидишь Мону, ты должен будешь передать ей кое-что от меня… Ты должен сказать ей, что я…
– Она поймет, Юрий. У Моны на уме сейчас другие заботы. Для нее наступило волнующее время. Семья хочет, чтобы она оставила колледж и начала заниматься с частными учителями. Ее IQ выходит за пределы граничных значений – точно так она всегда и говорила. И она наследница состояния Мэйфейров. Думаю, в течение нескольких следующих лет Мона будет проводить массу времени с Роуан и со мной, занимаясь, путешествуя, то есть будет получать в некотором смысле идеальное образование для девушки из общества, на которую, можно сказать, возлагают великие надежды. Сейчас я должен идти. Теперь позвоню тебе уже из Нового Орлеана.
– Пожалуйста, позвони обязательно. Я люблю вас обоих. Я люблю… всех вас троих. Скажешь это остальным за меня – Эшу и Роуан?
– Да, кстати, а что с теми ребятами – помощниками Гордона?..
– С ними все кончено. Они исчезли и никогда не навредят ордену снова. Я буду ждать от тебя звонка, Майкл.
– До свидания, Юрий.
Глава 27
