дрых.
– Нет, – сказал Боцман. – Тут не ошибешься. Попал – упал.
– Принимая во внимание строение ткани… – начал Доктор.
– Ты хочешь сказать, – перебил его Мастер, – что такую квазиживую зверюгу пульсатор может и не взять?
– Как с тобой все-таки тяжело! – сказал Доктор. – Вечно ты все заранее обдумал!
– С каждым днем все хреновей и хреновей, – пробормотал Мастер очередное свое заклинание, опуская глаза. – Прости, но у меня есть совершенно четкие данные о воздействии пульсатора на живой организм.
– Что значит «живой»?! – Доктор ощутимо повысил голос.
– Человек. Не охотник, конечно. Посторонний человек.
– Ну?
Мастер обвел глазами присутствующих, криво улыбнулся и, повернувшись к Доктору, произнес четко, как на докладе:
– Точечный импульс стандартной мощности. Дистанция около пятидесяти метров, зона поражения – голова и плечи. Несколько минут – шок, около часа – нечто вроде сна. Затем пришел в себя, координация движений ощутимо нарушена, но в трезвом уме и, что самое обидное, в здравой памяти.
– Как же так вышло? – пробормотал Доктор.
– Пытался ночью на улице сфотографировать экипаж одной нашей машины. Ребята домой ехали, с оружием. Сразу после охоты. Сам понимаешь – условный рефлекс…
– Боже мой! – почти простонал Доктор. – И где он сейчас?
– Я думаю, в Штабе. И уверен, что скоро его тебе подсунут для промывания мозгов. Его и еще одного деятеля. Но, чую я, утечка будет.
– Ну, вы даете, мужики! – покачал головой Доктор. – Что ж ты молчал?!
– Тебя Штаб вызывал?
– Нет, пока нет…
– Ничего, скоро вызовут. Убивать этих двоих резона нет. Значит, блокада памяти. – Мастер говорил легко и спокойно, будто лекцию читал. Доктор нехорошо глядел на него исподлобья. Лицо пожилого мужчины кривилось, как от зубной боли.
– Боже мой… – снова простонал он.
– Придется, – сказал Мастер. – Заставят. В конце концов, ты же не настоящий врач. Ты не связан клятвой Гиппократа…
– Я связан клятвой идиота! – рявкнул Доктор. – Я связался с бандой шизофреников и вот только сейчас начинаю понимать, как же я с вами со всеми попал! Ты думаешь, это очень весело – блокада памяти? Да это хуже, чем резать по живому без наркоза… Я себе, если надо, руку зубами отгрызу. А в другого нож воткнуть – нет уж, увольте. А такая агрессивная терапия – это хуже любого ножа! Сердце кровью обливается… Как же вы так, ребята, а? – Доктор посмотрел на Боцмана, потом на Китайца, потом отчего-то на обрез у Бенни на коленях.
– Он сам нарвался, – сказал Мастер. – И поверь, он знал, на что шел. Только он рассчитывал, наверное, на пулю. А огреб кое-чего похуже.
– А ты-то с чего взял, что похуже? – спросил Доктор.
– Додумался.
Доктор снова обвел взглядом присутствующих. Он уже вроде бы успокоился, и в его глазах загорелся огонек пристального и не очень приятного интереса.
– Только ты додумался или кто-то еще?
Мастер скрежетнул зубами и сунул Доктору под нос кулак. Правой рукой он на всякий случай продолжал обнимать Карму, зная ее манеру приходить на помощь, даже когда не просят.
Высказаться Мастеру помешали. В недрах технички снова зажужжал моторчик, и кабель начал сматываться. Это было так неожиданно, что люди вздрогнули. Собаки даже ухом не повели.
– А?! – гневно вопросил Мастер, тыча пальцем в сторону фургона. – Каково?! Вот отсюда мы поняли, что внутри кабеля есть и канал связи. Причем остаточный фон дырки его не колышет. Наши рации до сих пор хрипят и пукают, а этим – хоть бы хны! Черт знает что такое. О собственном оружии ничего не можем выяснить… Хоть на собаках эксперименты ставь.
– На собаках нельзя, – сказал издали Китаец.
– Да это я так… – смутился Мастер. Он уже остывал. – Сгоряча. Действительно, зачем на собаках, когда людей навалом. Бегают, понимаешь, всякие с фотоаппаратами…
– Послу-ушай, – протянул Доктор. – Так ты это нарочно устроил! Экс-пе-ри-мен-татор! Да?
– Боже упаси! – Мастер конвульсивно перекрестился, чего за ним в Школе никогда раньше не замечали. – Но не нужно было этому репортеришке лезть куда не след, понимаешь?
– Это ты мне говоришь или себя уговариваешь?
– Вот уже… – Мастер посмотрел на часы, – двадцать один час я занят только тем, что себя в этом убеждаю. Я обязан защищать своих людей, даже если они совершают ошибки. Иначе конец охоте… Китаец! Ты что, обезумел?!
