объясняет чуть ли не с наслаждением, что любит делать женщинам больно и вообще пока раз пять не кончит, остановиться не может. Весьма обстоятельно все мне описал – и снова молчит. Я встал и ушел. Прихожу через полчаса – совершенно нормальный человек. Тут я и задумался. Ну, а буквально через две недели он спалился, и мне уже было все равно, что у него с психикой.
– Ты просто мог не знать, что у него проблемы, – заметил Горец. – Совершенно нормальное дело. Со мной тоже было нечто подобное в нежном возрасте.
– Да нет же! – улыбнулся Мастер. – Я отлично знаю, что он может и чего не может. Ко мне подбивала клинья одна его девица. Откровенная такая барышня, особенно после третьего стакана. Чудом я от нее отбился, но успел расслышать, что этот хрен в постели совершенный тюфяк.
– А ты? – вдруг спросил Горец.
– Что я?
– Ну, в постели…
– Я – вещь! – гордо заявил Мастер. – Только этого почему-то никто не понимает…
Охотники рассмеялись. Крюгер почесал в затылке и сказал:
– Я вспоминаю один случай… Читал где-то интервью женщины-экстрасенса. Она оживила своего мужа, вывела его из клинической смерти. Но он слишком долго был за гранью, то есть клиническая уже перешла в настоящую смерть. И вот с ним начались припадки агрессии, в том числе и сексуальной. А перемежались они периодами совершенной апатии…
– Ты не постучал и не сплюнул, – напомнил Хунта. – Сделай это, я тебя умоляю.
– По фигу, – сказал Мастер.
– Ты что, со мной согласен? – встрепенулся Крюгер.
– Я и такую возможность допускаю, – кивнул Мастер.
– Кто же его мог зомбировать? – удивился Горец. – Штаб перестарался?
– Хорошо бы, – вздохнул Мастер. – А если не Штаб?
– Но была же профилактика в декабре! На Базе могли его пропустить только в одном случае – если им Штаб приказал ничего не видеть!
– А Штаб и приказал…
– Ничего не понимаю! – возмутился Горец.
– Это нормально, – утешил его Мастер.
В окнах Школы зажглось несколько огней. «Группа Фо» устало шла с площадки, волоча амуницию и пиная собак. Проходя мимо ангара, охотники небрежно козыряли Мастеру и Хунте. Те учтиво кивали.
– Гоблин! – позвал Мастер и звонко щелкнул пальцами. На этот щелчок в «Четвертой» подпрыгнула добрая половина людей, и все собаки повернули головы. Хунта довольно хмыкнул. Знают дети, кто тут хозяин.
Подбежавший Гоблин, прозванный так за оттопыренные уши, почтительно вытянулся. Его Бой, худощавый и высокий рыжий степняк, встал рядом, опасливо косясь на старательно имитирующего безразличие Султана. «Четвертая» дружно притормозила и начала прислушиваться.
– Хорошо работаешь, – сказал Мастер. – Серьезных огрехов не замечено. Прогресс налицо.
Гоблин залился краской и смущенно опустил глаза.
– Стараюсь, сэр, – выдавил он хрипло.
– Как ты считаешь, когда будешь готов взять стажера?
– Ой, Мастер, я не знаю… Ну, месяца через два.
– Хорошо. Когда решишь, что пора, подходи ко мне. Винни в курсе. Вопросы, жалобы, предложения?
– Ну… Если я стажера возьму, смогу я остаться в «Четвертой»?
– Ты там через полгода закиснешь, милый. Эта группа все равно скоро получит статус учебной. А на базе того, что есть, мы сделаем «группу Пять», боевую. Может, тебе повезет и ты вместе с приятелями, с которыми тебе так влом расставаться, будешь формировать новую группу с нуля. Осознал?
– Есть! – расплылся в улыбке Гоблин.
– Будешь хорошо себя вести – все может быть. Понял?
– Ну-у… – окончательно смутился Гоблин.
– Между прочим, до того, как бежать ко мне, ты должен был отдать группе команду. Например, «Стой» или «Продолжать движение». Я не стану провожать тебя пинком в зад, но больше так не делай. Нельзя людей бросать. Они твои люди. Привыкай к этой мысли.
Гоблин, казалось, готов был сквозь землю провалиться. За долю секунды лицо его отразило широчайшую гамму эмоций. Но он быстро взял себя в руки, огорченно крякнул и спросил:
– Разрешите идти?
– Бегом, – кивнул Мастер, и Гоблин нырнул в снегопад, подавая «Четверке» знак рукой: пошли.
– Хорошо ты его, – улыбнулся Хунта. – Грамотно. Но в целом из парня выйдет приличный старший. Душевный.
– Когда будем делать «Пятую», имей его в виду.
