“Вечной невесты”, пусть оказавшуюся утопической, по телефону созванивались, потом все прервалось — укатила Айдана на “Лимузине”, демонстрируя себя в прямом эфире всем телезрителям страны. А уж сколько денег лежало в багажнике того “Лимузина”! Но разве стоило упрекать ее за это? Кто не жаждет побольше заиметь, заработать, да еще и прославиться — в общем, как упустить такую шоу-удачу! А ведь у нее теперь, пожалуй, контракт подписан с ним, с Эрташем Курчалом. Никак контракт века! Имеет право. Да, имеет право. Ну а ты, ты что скажешь, олигархоборец несчастный? Что у тебя есть, кроме писанины твоей? Так теперь и пресса в руках местных олигархов.
Попрекал, ненавидел Арсен Саманчин сам себя за то, что доходил до такой низости, до зависти, дикарем обзывал… И упирался в тупик. И здесь предстояло ставить точку. Ведь сказал кто-то — сила силу гнет и в том пребывает силой. Массовая культура придавила его, идеалиста, так, что больше не встать… А признанным богом могущественным оказался Эрташ Курчал. Сколько у него ресторанов, эстрад, стадионов, сколько рекламных агентств и телеканалов! И все это на виду, всем этим он владеет вполне законно, это он нагнал океанскую волну масскультуры и смыл его, Арсена Саманчина, а заодно и “Вечную невесту” на задворки несбывшихся помыслов…
А позднее прибавилась еще одна нежданная, мучительная тягота — легло на душу страшное бремя задуманного убийства того самого, будь он проклят, Эрташа Курчала. И никуда не деться было теперь от неуемного жжения мести, надсадно тлеющего в глубине души, — убить и только. На этом замыкались все мысли. Не от комплекса ли неполноценности возбудилась в нем ярость такая? Досада сжимает горло, дышать не дает — одним словом, сам себя загнал в капкан. Судьба? Кто мог предположить, что такая возвышенно-романтическая идея, родившаяся в любовной эйфории, разрешится таким страшным образом — неотступной, бычьей готовностью к убийству. Но даже тогда, в набежавшие дни окаянные, в муках и терзаниях все-таки случалось просветление души и приходила в голову прекраснодушная мысль убедить Айдану Самарову покаяться вместе с ним перед Вечной невестой, съездить для этого в горы, зажечь костер, попросить прощения за несбывшиеся хайдельбергские иллюзии, отрыдаться… Но созвониться с ней так и не удалось. Вероятно, и к лучшему — можно себе представить, как она бы его высмеяла. Сказала бы, спятил мужик окончательно! И все равно мечтал: если бы оказались вдруг в горах, дабы совершить покаяние перед духом Вечной невесты, упал бы на колени и при ней призвал бы само небо в свидетели — у любви нет, не должно быть никаких причин, чтобы отказаться от дара вечности (опять понесло философствовать, потянуло в космические угодья дурака), ибо любовь — это двуединый путь влюбленных к вечности, и намеренное разрушение чувственного поля любви есть посягательство на вечность. Ведь это любовь есть устремленность к бессмертию, и каждому дано ступать той тропой, предначертанной Богом… (Только кто как ступает — вот вопрос.) Но опять же сколько иронии излилось бы на него! Да кому все это нужно! Разве стоило бы ей, звезде, мечтающей уже о “голливудстве” (этот самый Эрташ Курчал якобы задумал фильм для нее), разве стоило бы ей тратить попусту свое время, безраздельно принадлежащее шоу-бизнесу, где-то в горах в ожидании духов, в ожидании Вечной невесты? Смешно!
Итак, просвета впереди не предвиделось.
И судьба совершенно точно и недвусмысленно дала ему это понять в ресторане “Евразия”. То был финальный кульбит… И тут уж ничего не оставалось предпринять в ответ, кроме как добыть-купить оружие… Но где и как? Идиотская проблема! Ну почему жизнь столь беспардонно заводит в такие безвыходные тупики? А коли так, к чему бесповоротно обрушивать житье-бытье, рубить лес налево и направо? Что толку? Только и осталось, что, погибая, сказать свое последнее слово!
Вот такая выдалась у Арсена Саманчина ночь — исполненная раздумий и самоборения без финала. В полном одиночестве стоя у единственного светящегося окна, выходящего во двор повально спящих пятиэтажек, томился, грустил он, учинял себе самосуд, пытаясь убедить себя не прибегать к убийству и неизбежному самоубийству, не совершать самого злодейского на земле преступления, но подавить в себе буйство мстительности не удавалось. Вот и маялся…
И Жаабарс маялся той ночью в горах под перевалом. Не спалось одинокому зверю. Тоже томился, грустил в полной отверженности своей. Подвывал злобно, глядя на звезды. Их было так много, и они дружно светились. Вот куда бы удалиться, ведь звезды не выживают друг друга, зимой и летом они всегда вместе…
На те же звезды глядел в этот миг и Арсен Саманчин. И ему тоже хотелось оказаться среди звезд и не думать ни о чем…
Однако же не думать не удавалось — откуда-то из глубины выплыла мысль: а не обратиться ли к брату, Ардаку Саманчину? У Ардака гораздо больше знакомых и связей среди торгового люда. Бывший врач-терапевт, ныне он занимался собаководством, разводил среднеазиатских овчарок и торговал ими в Европе, большей частью в Германии. Овчарки эти пользуются большим спросом. Покупателей хоть отбавляй. Документацию на вывоз собак Ардак умеет профессионально и своевременно оформить. В общем, живет за счет этого, у него-то в семье трое детей-школьников — дочь и два сыночка. Жена Гульнара — бывшая медсестра. Сумели они приспособиться к рынку. “Адаптируюсь с помощью собак!” — говорит Ардак, то ли шутя, то ли всереьез. Домик есть у них на окраине города, двор, клетки для собак… “Жигули” есть.
Сам он, Ардак, человек порядочный, работящий, начитанный. Только вот родственники в родном Туюк-Джаре недовольны и его собачий бизнес осуждают. Стыдно, мол, за него. Учился, учился, получил диплом врача, а теперь — куда это годится — торгует собаками по всему свету. Особенно сестру их, Кадичу — она постарше и живет в аиле, — задевает очень, когда речь заходит об ардаковском бизнесе. Кадича аж краснеет лицом, так неприятно ей. В аилах сам факт торговли собаками многих шокирует: слыханное ли дело, вон сколько их бегает, собак, по задворкам, по огородам — лови, бери сколько хочешь. Того и гляди кошками станем торговать, а то и крысами. Но Ардак держится, правда, в аил не наезжает — зачем выслушивать?
Зато при случае как старший брат сам выговаривает Арсену — до каких пор, мол, будешь холостяком бродить по свету? Чего тянешь? Подходящих женщин сколько угодно и в городе, и в аилах. Ну, было дело, женился неудачно, развелся — не оставаться же без жены на всю жизнь. Да, у тебя европейское образование и образ мыслей, языки знаешь, ты известный журналист, независимый — теперь это в моде, — повсюду тебя на конференции зовут… Самодостаточный, словом. Но ничто не компенсирует холостяцкого одиночества, если ты не монах какой.
Нет, вряд ли что получится с Ардаком насчет оружия — станет обязательно допытываться, зачем, почему вдруг острая необходимость возникла пистолет заиметь? Человек он дотошный — врачи ведь все дотошные, — бывает, правда, выпивает… Нет, не стоит связываться с братом родным в таком деликатном деле. Вдруг догадается — в доску расшибется, не позволит…
Так думал он в тот поздний заполночный час, разглядывая через окно звезды в небе. Летом их всегда кажется много. Вот так бы и жить: “светить — и никаких гвоздей”…
V
Утром его разбудил телефонный звонок. Пока вставал, пока шел к телефону, надеялся, что звонки прекратятся, — не очень-то хотелось откликаться разом со сна. Но кто-то был настойчив. Зато получилась разрядка — после метафизических парений духа и фантасмагорических сновидений приходилось окунаться в реальную, обыденную жизнь, и вот для начала пошли звонки. Это оказался свой человек — Бектур-ага, родной брат покойного отца. Он часто позванивал, как-никак ближайший родственник, но главное — человек по-настоящему деловой (таких бы побольше), не случайно был он председателем колхоза в родном селении Туюк-Джар до самого их повсеместного роспуска. И потом не растерялся. Одним из первых смекнул насчет выгоды охотничьего бизнеса. В Узенгилеш-Стремянных горах стал известным охотничьим предпринимателем — создал фирму “Мерген”. Дело пошло, а в последнее время хлынула зарубежная клиентура, много иностранцев стали прибывать на охоту по линии фирмы “Мерген”. Помогал дяде в оформлении приглашений и других документов для охотников-иностранцев и Арсен Саманчин.
