Водена после ужина. Я собирался поговорить об этом с вами несколько недель назад, но как-то выскочило из головы. Все это чертовски неловко, можете мне поверить. Я даже не приступал к проклятой работе. А мне сейчас особенно необходимо, чтобы старый джентльмен пришел в филантропическое расположение духа.
Соресби нахмурился, но промолчал, лишь разогнул свою длинную руку и смахнул прядь волос со лба.
— Вы ведь справитесь с этим даже во сне, дорогой друг, — поспешил добавить Аркдейл, почувствовав сопротивление. — Каждому свое, а? Не могли бы вы мне помочь? Если мы сядем бок о бок, то мигом что- нибудь состряпаем. Только надо поторопиться. Мне надо показать опекуну завтра хоть что-нибудь, иначе я не отвечаю за последствия.
— Очень жаль, но у меня мало времени, — медленно произнес Соресби.
— Но я на вас полагаюсь! Такой человек, как вы, вечно уткнувшийся носом в книгу… да что там, честное слово, держу пари, что вы могли написать вполне приличное стихотворение, даже когда бегали в коротких штанишках.
— Но мистер Аркдейл, не забывайте, у нас совсем мало времени, если вы должны показать что- нибудь уже завтра. Чтобы претендовать на медаль Водена, необходимо проделать большую предварительную работу. В вашем случае опекун, несомненно, может пожелать обсудить ваше творение, а значит, вам придется продемонстрировать хоть минимальное знакомство с материалом.
— Вы должны мне помочь, — вспылил Аркдейл. — Послушайте, для человека ваших способностей это должно быть сущей безделицей. Подумайте… нужна тема, конечно… по правилам, какая угодно, лишь бы она доказывала бытие Божие. Разве не вокруг этого все вертится? Вокруг Бога или вроде того. Надо только срифмовать пару строк на латыни. И я не стал бы слишком тревожиться из-за старика… дядя и сам не великий ученый, вот почему так чертовски нечестно, что он ожидает успехов в учении от меня. Обещаю, вы не пожалеете.
Внезапно ему в голову пришла мысль.
— О… или вы сами подали заявку на медаль? Не потому ли вы противитесь?
Соресби покачал головой.
— Я завоевал ее в прошлом году, мистер Аркдейл. По правилам, ее нельзя завоевать дважды.
— А! И что за приз вам достался?
— Гинея, мистер Аркдейл; и медаль, разумеется.
— Пф! И это все? Какая скупость! Вот что, я дам вам три гинеи, если вы поможете мне состряпать сносную заявку.
— Три гинеи? — Сустав пальца снова хрустнул. — Право слово, мистер Аркдейл, это изрядная сумма денег.
— С другой стороны, мне не нужна эта чертова медаль. Мне нужно стихотворение, без промедления. Или хотя бы черновик этого чертова стихотворения.
— Возможно, я смогу оказать вам посильную помощь.
— Я так и знал! Я говорил себе, что умный человек, такой, как Соресби, непременно найдет выход.
— Учтите, я не обещаю, что работа будет соответствовать критериям. Но у меня есть идея.
Аркдейл подскочил на сиденье.
— Какая же?
— В прошлом году я испробовал несколько тем, прежде чем остановить свой выбор на одной. — Соресби снова хрустнул суставом. — Полагаю, я сумею отыскать записи.
— Замечательная мысль. Но ради бога, прекратите хрустеть костяшками, мой дорогой, я каждый раз вздрагиваю.
Соресби покраснел:
— Нижайше прошу меня извинить.
— Пустяки, оставьте. Продолжайте.
— В моем распоряжении только канва проекта, мистер Аркдейл. Я очертил тему… вчерне набросал треть или половину стихов, но после счел их чрезмерно елейными.
— Какими?
— Елейными, мистер Аркдейл… то есть слащавыми и даже напыщенными, как Талли отзывался об азиатской риторике.
— Как скажете. В любом случае, этого более чем достаточно, чтобы мой дядя угомонился. Ему может даже понравиться… он и сам балансирует на грани елейности, — Аркдейл ощутил, как его похмелье уплывает прочь. — Немедленно сходите за ними. После обеда и визита к Прантону вы должны запихнуть их мне в голову, насколько получится, а остаток допишете, когда вам будет удобно. Обещаю, вы не останетесь внакладе… Вы не могли бы позвонить в колокольчик? Я чувствую в себе силы справиться с маленьким тостом.
13
Мистер Ричардсон сидел за столом в гостиной. Рядом стоял дородный юноша. Оба повернулись к Джону, когда он вошел.
Тьютор встал.
— Мистер Холдсворт… какое неожиданное удовольствие.
— Но, судя по всему, вы заняты, сэр, — ответил тот. — Неважно… я буду иметь удовольствие видеть вас позже в библиотеке.
— Нет, прошу вас, останьтесь… мы закончили свои дела. Мистер Холдсворт, позвольте представить вам мистера Аркдейла, одного из наших сотрапезников начальства. Мистер Аркдейл, это мистер Холдсворт.
Гарри быстро заморгал и поклонился Холдсворту. У молодого человека было розовое круглое лицо, на котором заметно выделялись большие раскисшие губы, между которых, казалось, в любое мгновение мог мелькнуть язычок их обладателя.
— К вашим услугам, сэр, — пробормотал он. — Я в восхищении.
— Мистер Холдсворт уже слышал вас, хотя и не видел, — продолжил Ричардсон. — Мы прогуливались по Церковному двору прошлым вечером, когда вы вовсю разошлись.
Аркдейл порозовел еще сильнее.
— Я… прошу прощения, сэр. Некоторые… некоторые ребята… чересчур развеселились.
— Уверен, подобного больше не произойдет, мистер Аркдейл, — улыбнулся ему Ричардсон. — Что ж, я рад, что вам есть что показать завтра сэру Чарльзу, и я сообщу ему приятную весть, когда нанесу визит сегодня вечером. А после встречи я хотел бы обсудить ваш круг чтения на ближайшее время и планы на летние каникулы. Надеюсь, вас не затруднит заглянуть ко мне в среду? Около семи часов?
Аркдейл остановился, уже коснувшись двери.
— Я совсем забыл, сэр, но у меня уже назначена встреча.
Ричардсон поднял брови.
— Вот как?
— Клуб СД, сэр. Меня избрали его членом.
— Ах да. — На изящном лице Ричардсона промелькнуло какое-то чувство. — Такое нельзя пропустить.
— Мистер Уичкот очень настаивал.
— В таком случае, давайте договоримся на четверг. В семь вечера. Приходите, я угощу вас чаем, — Ричардсон задумчиво посмотрел на подопечного. — Будьте поосторожнее в клубе СД. Он обладает определенной репутацией, насколько я понимаю.
— Да, сэр. Премного благодарен.
Аркдейл поклонился, сначала Ричардсону, затем Холдсворту. Дверь за ним затворилась.
