— Но где ее тело упало в воду?
Элинор уставилась на него.
— Откуда мне знать, сэр?
— Все считают, что миссис Уичкот упала в воду в Директорском саду, поскольку у нее был ключ от частной калитки на Иерусалим-лейн. Но — по крайней мере, теоретически — она точно так же могла упасть в Саду членов совета или главном саду колледжа.
— Несомненно, она упала в Директорском саду. Она бы не нашла дорогу в другие сады.
— Но мы ведь не знаем, как она умерла, — произнес Джон медленно и тихо. — Мы не знаем всех обстоятельств, не знаем, была ли она одна. Мы даже не знаем, был это несчастный случай, самоубийство или убийство.
Слезы брызнули из глаз Элинор и покатились по щекам. Она ощутила ужасную слабость и схватилась за вертикальные прутья калитки, чтобы не упасть. Мрачное лицо Холдсворта на мгновение расплылось в ее глазах. Затем, на краткое, но потрясающее мгновение, она ощутила тепло его ладони на своей.
— Мадам, — настойчиво произнес он. — Вы нездоровы? Позвать вашу служанку? Принести воды?
Элинор покачала головой, отвернулась, чтобы Джон больше не видел ее лица, и, не сказав ни слова на прощание, поспешно зашагала к садовой двери дома. Она презирала себя за то, что выказала подобную слабость. Ненавидела Холдсворта за то, что он стал свидетелем ее слабости. И презирала и ненавидела еще больше за странное, покалывающее тепло, которое разлилось по ее телу от прикосновения его ладони.
Элинор не обернулась, но знала, что он еще стоит у калитки и смотрит сквозь решетку на ее удаляющийся силуэт.
16
Ворота все еще были открыты. Войдя в колледж, Уичкот заметил в привратницкой Мепала, который подставлял газету свету лампы. Уичкот пересек Церковный двор, подошел к подъезду в юго-восточном углу, поднялся на второй этаж и заколотил в дверь Аркдейла набалдашником трости.
— Пошел вон! — раздался голос из квартиры.
Уичкот повернул ручку и распахнул дверь. Комнаты были теснее, чем у Фрэнка Олдершоу на другой стороне лестничной площадки, и окон в них было меньше. Но планировка оставалась схожей. Аркдейл находился не в гостиной, а в маленьком кабинете за ней. Через открытую дверь было видно, как он сидит за столом у окна перед грудой книг, с пером в руке.
— Черт, я же сказал… — Он осекся, когда увидел, кто пришел. — Филипп! Что вы здесь делаете?
Уичкот стоял в дверном проеме и глядел на него сверху вниз.
— Радушное приветствие, ничего не скажешь. И что за чертовщина здесь творится?
Аркдейл был облачен лишь в рубашку и бриджи; вокруг головы он намотал влажное полотенце, наподобие грязного тюрбана. Его бриджи были расстегнуты на коленях и талии для лучшего доступа воздуха.
— Вы забыли, что мой дядя в Кембридже? — спросил он. — Он уже в «Синем вепре»… Рикки как раз наносит ему визит вежливости. Меня не пригласил… однако я уверен, старик что-то замышляет. У него пунктик насчет медали Водена.
— Он думает, что вы способны ее выиграть? — Уичкот так удивился, что не озаботился скрыть скептицизм в голосе.
— Почему бы и нет? — возразил Аркдейл.
— Я впервые вижу вас за книгами.
— В свое время я много читал, — отрезал Гарри. — Если мужчина предпочитает иные занятия, это еще не значит, что он никогда не открывает книгу. В любом случае, я не обязан выигрывать проклятую медаль, слава богу; к тому же один из сайзаров обещал мне помочь. Достаточно убедить дядю, что я пытаюсь ее получить. Беда в том, что в противном случае он грозится забрать меня из университета. Он пришел в ярость от некоторых счетов, хотя и половины их не видел.
— Когда вы покажете ему работу?
— Завтра. Он обедает в колледже после церковной службы. А затем они с Рикки проверят мою готовность.
Уичкот прислонился к дверному косяку.
— Но вы не подведете нас в среду, надеюсь? Мы полагаемся на вас, Гарри. Однако если вы струсите, дайте знать. У меня список кандидатов длиной с руку.
— Нет, нет, — Аркдейл махнул рукой на книги и бумаги перед собой. — Честное слово, как только я от них избавлюсь, все мои мысли будут о среде. Костюм мне сегодня прислали. Я его уже примерил, и выглядит он превосходно. Sans souci, а? — он причмокнул. — Это по мне. Все готово? Э… жертва ждет?
— О да. Можете не беспокоиться на этот счет.
Аркдейл вытер лоб рукавом рубашки.
— Клянусь честью, становится все жарче.
— Не стану вам больше мешать, — Уичкот пошел прочь, но остановился, словно ему в голову пришла внезапная мысль. — Кстати, по секрету насчет Малгрейва. Я его уволил.
У Аркдейла отвисла челюсть.
— Я думал… в смысле, он работал на вас много лет.
— Больше не работает. Я поймал его на воровстве… я давно это подозревал. Советую вам весьма серьезно поразмыслить, хотите ли вы впредь пользоваться его услугами.
— Боже праведный, — Аркдейл откинулся на спинку кресла. — Удар прямо в сердце. Малгрейв — замечательно предупредительный слуга… всегда знает, где раздобыть то, что нужно…
— Но ему нельзя доверять, — возразил Уичкот. — Ничего не поделаешь.
Мысли Гарри текли другим путем.
— Любопытно… Рикки тоже об этом прослышал?
— Что?
— С тех пор, как Фрэнк уехал, Малгрейв постоянно заходил к нему в комнаты, забирал то да се. Наверное, Фрэнк дал ему ключ. Но сегодня перед самым обедом Рикки зашел к нему с человеком леди Анны, и они обнаружили Малгрейва. Разразился скандал. Он забрал у Малгрейва ключ.
Уичкот нахмурился.
— С человеком леди Анны?
— Я встретил его в комнатах Рикки сегодня днем. Некто Холдсворт.
— Я знаю.
— Вероятно, он работает под началом того старого дворецкого… Как бишь его? Ну, знаете — тот, который выглядит так, как будто уже умер.
— Кросс, — сказал Уичкот. — Холдсворт навестил Фрэнка. Вам об этом известно?
Аркдейл взглянул на него.
— И? — В его глазах мелькнула тревога. — Как, по-вашему, они о чем-то прослышали?
Уичкот засмеялся, хотя втайне тревожился о том же; Гарри не знал и половины случившегося той февральской ночью.
— Откуда старой даме в Лондоне что-либо знать? Но хватит об этом… я не стану вам больше мешать. Так, значит, до среды. И постарайтесь явиться в боевом расположении духа. Робость неуместна, когда приносишь жертву богам.
Войти в «Энджелс-Ярд» можно с Зернового рынка. Холдсворт оказался в кафе, где официант направил его к привратнику, а тот, поощренный шестипенсовиком, охотно провел к отхожему месту за кухнями. Сарай вонял, как навозная куча на конюшне. В углу на груде мешков храпел мужчина.
— Сюда, сэр, — произнес привратник. — Том Говнарь к вашим услугам.
Он схватил спящего за плечо и встряхнул так сильно, что приподнял бы и мешок с углем. Золотарь застонал, открыл глаза, перекатился на бок и изверг содержимое желудка на пол.
