или «прокалыватель».
Землей, на которой он сражался, терпел поражения и одерживал победы, которой правил, была Валахия, центральная провинция сегодняшней Румынии. Валашские князья, зажатые между Венгерским королевством, стремящимся к экспансии, и воинственными турками, поглощающими все и вся, между крестом и полумесяцем, вынуждены были становиться послушными вассалами то одних, то других.
Однако у Дракулы были совсем иные представления о своем месте и роли и собственные пути претворения их в жизнь.
В конце концов он погиб в сражении в тысяча четыреста семьдесят шестом году. Ему отсекли голову и послали в качестве подарка его злейшему врагу, турецкому султану Мехмету. Ее водрузили на кол на стене Константинополя, и там она сгнила на солнце. Немногие скорбели о нем. Большинство — нет.
Я не выношу вердикта. Я оставляю это тем, кто слышал его последнее признание, его исповедь. И конечно, вам, уважаемый читатель.
Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.
Пролог
ИСПОВЕДЬ
Вы совершили грех? Тогда идите в церковь и покайтесь в нем. Так как в ней вы найдете исцеление, а не осуждение.
Здесь приносящий покаяние — не тот, над кем необходимо чинить следствие, он получает освобождение от грехов.
I
ВЫЗОВ
В лесу было тихо. Последние редкие снежинки внезапно разыгравшейся вьюги медленно опускались на землю. Все как будто замерло. На искривленном суку старого красного бука сидел человек. Он скрестил руки, затянутые в перчатки, локтями опирался о колени, а на левом предплечье держал большую птицу.
Человек и птица находились здесь уже давно, все время, пока бушевала метель. Они словно растворились в тишине, в торжественном молчании, воцарившемся вокруг. Глаза у них были закрыты, но оба не спали, ждали первого звука, означающего, что буря кончилась, того самого вздоха, за которым последует все остальное.
Вот. Там. Едва заметное подергивание ноздрей. Лишь их розовый цвет нарушал белое безмолвие. Еле различимое шмыганье носом.
Таким оказался первый звук. Он, невесомый и призрачный, эхом разнесся по всей долине. Зайчиха высунулась наружу, не ведая о том, что оказалась самой смелой в огромном лесу.
Это даже трудно было назвать звуком, но человек и ястреб одновременно раскрыли глаза. Птица была красная, огненно-красная, дьявольски красная, потому что она была уже старая, девяти лет. Ее расцвет минул пять лет назад, когда она всего за один день могла поймать десять зайцев, полдюжины белок и уйму горностаев. Птица делала это не ради мяса, в котором не очень-то нуждалась, и не ради мехов, хотя в них и одевался ее хозяин. Просто она получала удовольствие, когда убивала.
Две пары глаз смотрели на снег, скопившийся в прогалине, и выискивали источник того самого звука.
Зайчиха целиком высунула голову из-под снега, покрытого тонкой ледяной коркой. Метель застигла ее врасплох, она спряталась между стволами бука и осины, закопалась в корнях и сильно замерзла. Новый снег, который намело пургой, поднимался на высоту ее роста, но задние лапы зайчихи опирались на старую корку наста. Ее норка находилась совсем недалеко отсюда. Там, среди опавших листьев и сухих веток, она чувствовала бы себя в безопасности.
Мужчина, сидящий на дереве, поднял руку. Ком снега сорвался с его рукава, нарушив тишину. Зайчиха метнулась в прыжке. Молодая, быстрая, она уже пробежала половину пути до своего убежища, когда охотник резко вытянул руку и птица устремилась вниз. Она сделала пять широких взмахов крыльями и зависла в воздухе над жертвой. Зайчиха петляла. По-зимнему тощая, она буквально скользила по рыхлому снегу между деревьями, но внезапно наткнулась на упавший сук, похожий на арку при входе в церковь.
Ястреб нанес удар. Его когти пронзили мех и вошли в тело. Зайчиха извернулась и освободилась от одного из трех зубцов, впившихся в нее, но это не помогло. Брызнула кровь, словно красный наконечник стрелы разорвал священную неподвижность леса. Через мгновение борьба прекратилась, зайчиха перестала дергаться. Вокруг снова воцарилась тишина.
Человек осторожно спрыгнул с дерева и тяжело охнул, хотя и приземлился вполне удачно, угодив в мягкий сугроб. Снег посыпался с его одежды, в которой чередовались полосы меха зайца, белки и горностая, с пирамидальной шапки, сделанной из шкуры волка. Он медленно двинулся вперед, поглаживая давно не мытую белесую волнистую бороду и сбивая с нее кусочки льда, наклонился, ухватил птицу за спину и осторожно потянул на себя. Ястреб и заяц были соединены так крепко, что вместе подались к нему.
Вдруг птица расслабилась. Теперь она смотрела на кожаный мешочек, подвешенный к поясу хозяина. Свободной рукой он развязал горловину и вынул кусок свежего мяса. Птица схватила его и проглотила. Послышался короткий возглас, выражающий восторг.
Зайчиха глядела вверх, ее глаза остекленели от ужаса. Несколько мгновений человек смотрел на нее. Затем он крепко сжал шею зверька.
Все произошло почти мгновенно. Послышался резкий щелчок, и эхо немедленно откликнулось на него. Хозяин ястреба прислушался и понял, что неподалеку находятся люди, которые явно не хотят быть замеченными.
Раздался еще один щелчок, в глубине равнины. Охотник понял, что там даже больше незваных гостей, чем он сперва подумал. В этих местах зимой не так уж много зверья, так что эти люди, судя по всему, шли за ним.
Он удивился, что им вздумалось идти именно теперь, по свежему снегу. Но метель налетела неожиданно, мгновенно, это оказался запоздалый удар зимы, так что, скорее всего, они вышли еще до ее начала. В горах не так уж много тропок. Он знал их все и вполне мог сделать вывод, что охота шла за ним. Сейчас эти солдаты, дровосеки, цыгане распределятся за деревьями и образуют цепь, наподобие сети.
Конечно, эти люди привели с собой собак. Да, так и есть. Короткий яростный лай послышался снизу, другие псы ответили с высоты. Поводки были натянуты слишком поздно и уже не могли заставить животных замолчать.
Он всегда знал, что рано или поздно за ним придут. Охотник бросил зайчиху в мешок, сжал левую руку в кулак, и ястреб мгновенно вскочил на нее. Его пронзительно-красные глаза неотрывно смотрели в лицо человеку.
— Пора, — прошептал он.
Птица слегка наклонила голову, словно задавала вопрос. Они прекрасно понимали друг друга. Пронесшийся ураган был всего лишь последним отголоском зимы.
