Вместо простой речной воды был подан шербет из апельсина и граната.
По мнению Влада, на столе не хватало только одного. Он взглянул на пустой кубок, и Хамза это заметил.
— Ты очень хочешь вина? — спросил он.
— Почему очень? Просто хочу. Да… — Влад пожал плечами.
— А как насчет стихов из Корана, которые ты так прекрасно читал в придворной школе? Ты помнишь?
Влад кашлянул, прочищая горло, и быстро вспомнил арабские слова:
— «О вы, которые уверовали! Опьяняющий напиток, азартные игры, жертвоприношения на каменных жертвенниках и гадание по стрелам — скверные деяния, внушаемые шайтаном. Сторонитесь этого, быть может, вы преуспеете».
— Ты веришь в то, что это так?
— Нет. Потому что я не мусульманин. Кроме того… — Он сделал паузу.
— Кроме того, многие мусульмане не соблюдают закон. — Хамза наклонился вперед. — Ты это хотел сказать?
— Возможно.
— Включая Мурада, нашего султана, святилище мира, который любит вино и даже, как шепчут злые языки, порой не знает меры.
— А ты, Хамза, не любишь?
— Я не люблю. Дело не только в словах пророка, хотя я чту их. — Он улыбнулся. — Мне просто не нравится, как вино воздействует на людей. Некоторые становятся небрежными, болтливыми, излишне сентиментальными. Другие, напротив, только и ищут возможность как следует подраться. — Он выпрямился. — Нет, если уж у меня и есть желание пренебречь заповедями Корана, то это можно сделать и по-другому.
— Это как же? — Влад нахмурился.
Вместо ответа Хамза снова хлопнул в ладоши. Немедленно появились слуги. Они убрали со стола остатки еды, потом один придвинул небольшую жаровню, другой принес металлическую посудину, а третий — флягу. Все трое поклонились и вышли.
Хамза сунул руку в карман, вытащил коричневатый камушек и показал его Владу.
— Что это? — спросил тот.
— Те самые другие удовольствия, — пробормотал турок, наклонился и положил камушек в металлический горшок, нагревающийся на жаровне. — Гашиш из Ливана. Знаешь о нем?
— Не очень, — ответил Влад. — Некоторые ребята из школы посещали такого рода дома в Эдирне, но я… — Он покачал головой. — Я — нет. На что это похоже?
— На мечту. На сон.
Хамза плеснул в сосуд жидкости из фляги.
— Это отжим инжира, — продолжал он.
Когда сосуд разогрелся, он добавил туда еще кое-что. По запаху Влад узнал гвоздику и мускатный орех. Хамза молча помешивал содержимое сосуда, через некоторое время снял его с жаровни, зачерпнул содержимое бронзовой ложкой, разлил жидкость в две маленькие чашечки, поднял обе и протянул одну Владу.
Тот взглянул на ладонь, на которой стояла чашечка, и отпрянул.
— Я думаю, не надо, — произнес он, но Хамза не опустил руку.
— Я предлагаю тебе только временное забытье, сон, уход от действительности. Ничего больше.
Но Влад снова отрицательно покачал головой.
— Я могу только догадываться о том, какие ужасы выпали на твою долю в Токате, — мягко продолжал Хамза. — Я упросил Мурада позволить мне поехать туда и покончить со всем этим. Эта чашечка — только часть лечения. Доверься мне.
Он снова предложил Владу чашечку с зельем, тот подумал мгновение и взял ее.
Хамза поднял свою.
— А теперь перейдем к снам.
Влад последовал примеру турка. Он маленькими глотками отпивал содержимое чашечки, пока она не опустела, наслаждаясь всеми оттенками вкуса, которые были ему знакомы, и даже легкой горечью, происхождения которой не знал.
— А можно еще? — Дракула протянул Хамзе чашечку.
— Хватит.
Бывший учитель взял чашечку, поставил ее на пол, потом перенес жаровню в угол шатра.
— Теперь жди, — велел он. — Ляг на спину.
Влад сделал все так, как было сказано. Некоторое время его конечности, которые не расслабились даже в горячей воде, были напряжены, он с трудом мог пошевелить ими. Потом они как-то неожиданно обмякли. Влад погрузился в мягкие подушки, словно утонул в них, однако сознание его оставалось ясным, даже очень. Он чувствовал только странную расслабленность, не замечал в себе ничего необычного, никакого излишнего волнения или чрезмерных эмоций, о которых шептались ученики в его классе, и даже счел себя обманутым.
— Ничего не происходит!..
— Подожди. И… смотри!
Хамза указал рукой вверх. Языки пламени, танцующие в жаровне, тенями отражались на потолке шатра. Влад смотрел на них, сначала сосредоточенно, потом внимание его иссякло. Он вдруг почувствовал, что оба они, созерцая тени, словно поднимаются к ним и начинают парить рядом.
Потом до него донесся голос, который звучал где-то далеко, но ясно, как серебряный колокольчик в церкви:
— Ты видишь их?
— Да, — ответил Влад и едва не оглох. — Звезды.
— Какие звезды? Я говорю о верблюдах.
— Какие верблюды?
Но вдруг он действительно увидел верблюдов. Их было двое, они стояли голова к голове, их горбы смешивались, множились у него перед глазами. Странные животные показались ему нелепым воплощением примитивной глупости. Начав смеяться, Дракула уже не мог остановиться, да и не хотел. Он повернул голову, взглянул на Хамзу и увидел, что лицо турка изменилось! Каждая его черточка будто бы увеличилась — борода, нос, глаза. Глаза приобрели необыкновенно синий цвет. В глазах Влада это уже не было лицо аги. Оно превратилось в лицо отца, потом — Господа.
— Нет!.. — Дракула попытался подняться.
Он потряс головой, и его снова захватила волна смеха. Теперь здесь опять был только Хамза, но зубы у него были большие и желтые, как у верблюда.
— Ты обещал мне забытье! — закричал Влад. — Я хочу забыться. Это мое княжеское право.
— Право? — крикнул в ответ Хамза. — Все твои права станут моими прямо сейчас.
Он дико захохотал и навалился на Влада.
Их руки и ноги соприкоснулись. Пальцы переплелись и скользили, то находя друг друга, то теряя.
Хамза был высоким. Его длинные руки и ноги обвивали Дракулу и сжимали его как стальные кольца. Влад был меньше ростом, но коренастый, упругий. Его сила не распылялась, а концентрировалась внутри. Они боролись, то намеренно уступая, как бы на смех, то, напротив, всерьез воспринимая каждый бросок, каждое падение на подушки и вкладывая в него все напряжение, которое испытывали. Кровь барабанной дробью билась у обоих в висках.
Хамза на мгновение пересилил его. Ему удалось подсунуть длинную и сильную ногу под Влада. Он схватил руками его запястья и толкнул вниз, так что они упали нос к носу. Потом Дракула уловил какой-то собственный внутренний ритм, сосредоточился на нем, собирая силы, воспользовался этим, рванулся вверх и снова освободился. Они поменялись местами. Теперь Хамза оказался внизу. Его руки были прижаты к ковру, а лицо оказалось совсем близко от Влада. Даже в полутьме шатра он хорошо различал зеленоватые
