ним на карте. Влад хотел, чтобы все силы валахов объединились под знаменем Дракона, но ему мозолила глаза армия врага, двоюродного брата Владислава из рода Данести. Она пришла с запада и объединилась с его войсками, теми самыми, которым он приказал преградить Владиславу путь.
«Что я сделал не так? Почему меня постигла неудача?»
Два месяца назад Влад ворвался в Тырговиште под тем же самым знаменем. Ему даже не пришлось доставать из ножен Коготь дракона. Люди вышли на улицы и приветствовали его. Бояре пали на колени и принесли клятву верности в храме Бизиерика Домнеска, но он не был коронован. На троне все еще оставался Владислав, его соперник. Он держал при себе золотую диадему, которую положено носить законному властителю Угро-Валахии, однако знать заверила Дракулу в том, что скоро он получит корону. Один из этих знатных людей, Албу сель Маре по прозвищу Великий, пообещал привезти ее меньше чем через месяц, пусть даже вместе с головой Владислава, если тот откажется отдать символ власти.
Влад поддался на их уговоры и отпустил турецкое войско, так как владетель Валахии не должен был находиться в замке вместе с иноземцами. Он остановился в Тырговиште, чтобы закрепить свою власть, а Албу отправил на запад, дав ему в подчинение три четверти валашской армии.
Это была его огромная ошибка. Владислав и его покровитель Хуньяди проиграли битву с Мурадом в Сербии, на Косовом поле, иначе именуемом полем Черных дроздов, но Влад ничего не знал о том, живы ли сами предводители христианского войска. Он отослал Албу сель Маре еще до того, как выяснилось, что оба они все-таки унесли ноги от турок в крепость Хунедоара. Там с ними встретился сель Маре.
Албу Великий говорил не с соперником Влада и не с претендентом на трон, а с властителем Валахии, с князем… если только человек, шаги которого Влад теперь слышал, не нес ему весть о том, что его молитвы услышаны.
— Мой господин!
Влад поднял голову, надеясь услышать от Иона хорошие новости.
— Есть что-то?
— Нет. Ничего нового.
— Но я слышал, как скакала лошадь. Кто это? — Голос князя затих до шепота. — Кто-то еще сбежал от нас?
— Нет, кое-кто приехал. Она…
— Она? Кто?
— Илона.
Влад потер глаза.
— Кто? — повторил он.
— Ну, наложница.
Влад опустил глаза. Некоторое время он молча смотрел перед собой, потом вздохнул.
— Она просит, чтобы ты принял ее.
Ответа не последовало. Ион почувствовал, как его надежды снова оживают.
— Илона прискакала из монастыря Сестер милосердия в Рукаре, где скрывалась вместе с твоей мачехой.
Князь по-прежнему молчал.
— Ты желаешь ее видеть?
Влад неожиданно сел. Он закрыл руками лицо, и Ион увидел, что ладони у него красные и опухшие.
— Нет, — тихо произнес Дракула. — Я не желаю видеть никого, только гонца от… Я никого не желаю видеть!
— Мой господин! — послышался с порога крик.
Вооруженные охранники держали Илону за руки.
— Я приказал вам следить, чтобы она не появлялась здесь, — сказал Ион, широко раскинул руки, точно заслоняя Влада, и шагнул вперед. — Воевода не желает никого видеть.
Один гвардеец передал свою алебарду другому, наклонился, схватил Илону за талию и приподнял ее. Она кричала, била его руками и ногами. Солдат то и дело постанывал, но крепко держал девушку.
— Оставьте ее, — приказал князь и встал.
— Я займусь ею, — живо предложил Ион и направился к ней. — Идем, Илона!
— Не трогайте ее, — неожиданно громко и грозно заявил Дракула. — И оставьте нас. Двоих!
— Но, мой господин…
Ион не успел закончить. Влад резко схватил его за горло. Он проглотил слова, которые хотел произнести, и теперь стоял на цыпочках, а пальцы Влада, как стальные крюки, впились ему в кожу.
— Пока я еще воевода, поэтому не собираюсь ни у кого спрашивать разрешения и не позволю задавать мне вопросы. Я требую только послушания. Делай так, как я говорю, или беги, как все остальные, и меня не волнует, куда именно. Вернуться же ты можешь только в том случае, если приедет гонец с запада или на горизонте появятся мои враги.
Закончив фразу, он согнул колени и что было сил отбросил Иона на руки охранников. Один из них отпустил Илону, и она упала на пол. Потом все трое, толкая друг друга и спотыкаясь, поспешно покинули покои князя и закрыли за собой дверь.
Влад снова подошел к столу и сел. Его взгляд опять обратился к карте.
Илона приподнялась на локте, смотрела на него и молчала. Она просто не могла вымолвить ни слова. Все, что девушка намеревалась сказать ему, мгновенно улетучилось у нее из головы, едва она увидела его. Теперь Илона понимала, что Ион был прав. Она имела возможность рассмотреть Влада только однажды, в Эдирне, перед тем как они расстались и корабль увез ее за море, но не могла не заметить, что он изменился. Это сказывалось в том, как Дракула держал себя, в спокойной, уверенной сосредоточенности. Мальчик исчез.
«Скорее всего, его просто уничтожили!» — вдруг осенило ее.
— Господин, — прошептала она наконец.
Он вскинул голову и поднял руку, словно хотел отбросить ее от себя.
— Я и забыл, что ты здесь.
— А я нет, — продолжила Илона, поднимаясь. — С тех пор как ты предложил мне выбор в Эдирне, в моей жизни не было ни одной минуты, ни одного дня, чтобы я не вспоминала о тебе.
Она приблизилась к нему, встала рядом, но Влад даже не взглянул на нее.
— Все потеряно? — спросила она.
Пальцы князя скользили по границам его государства.
— Да, — ответил он почти равнодушно, потом поднял глаза. — Ты первый человек, которому я сказал такое. До сих пор я признавался в этом только самому себе. Почему?
— Возможно, потому, что если бы ты сказал об этом еще кому-нибудь, то он повернул бы оружие против тебя. У меня нет власти, поэтому оружие мне совершенно не нужно.
— Наверное, ты права. — Он снова посмотрел на карту. — Ты знаешь Албу сель Маре?
Она кивнула и внутренне содрогнулась, вспомнив этого огромного и пошлого распутника, который до синяков исщипал ее бедро, когда они обедали за столом воеводы Дракула. Его собственная жена сидела с ним рядом.
— Я почти уверен в том, что он был одним из тех, кто убил моего отца и где-то, в каком-то месте, которое я до сих пор не могу найти, зарыл живьем в землю моего брата, — продолжал Влад.
— И все-таки ты дал ему войско?
— У меня не было выбора. Ведь мне противостояли бояре, которые затаились и ждали. Я думал, что предложил ему достаточно. Так что мне пришлось принять от него поцелуй в знак примирения, хотя он обжег мое лицо, как лицо Христа обжег поцелуй Иуды. — Он прикоснулся пальцем к щеке. — Еще он сказал мне то, что я так желал услышать. Албу заявил, что привезет голову моего двоюродного брата, насадив ее на кол. — Его охватила дрожь. — Ведь голова моего отца валяется в какой-то сточной канаве, и ее рвут на части собаки, точно такие же, как этот боярин! — Князь опустил голову и закрыл лицо руками.
Илона мгновение собиралась с духом, потом протянула руки, обхватила его голову и прижала прохладные пальцы к воспаленному лбу, шевеля густые черные волосы. Он почувствовал ее прикосновение и вдруг вспомнил Токат, то, как она притронулась к нему в камере, и недолгое облегчение, которое
