преосвященство, может ошибаться в трактовке Христова учения, но он совершенно прав, возвещая об опасности, которая грозит всему христианскому миру. Завет Христа, его евангелие, как бы мы ни понимали его, — это то, что Мехмет намерен уничтожить. Он водрузит полумесяц над священной горой Афон и над базиликой Петра в Риме. Каждая страна, которая покорится ему, станет ступенькой на пути к этой цели. Маленькой Валахии предстоит первой принять удар.
Влад вышел из-за стола и подошел к незажженному очагу. Над ним возвышался распятый Христос, как и в тот день Пасхи, почти пять лет назад.
— У нас есть выбор, господа, — произнес Влад, глядя на склоненную фигуру Иисуса. — Следует ли нам объявить себя магометанами, или мы будем сражаться?
Он снова обернулся к совету.
— Мехмет вызывает меня в крепость Джурджу на Дунае, ту самую, которую построил мой дед Мирка. Туда я должен привезти золото, доставить юношей и передать все это посланцам султана. Вместо этого я решил поднять на них оружие, потом от Джурджу двинуться в болгарские земли, которые находятся под управлением турок, и начать уничтожать там наших врагов, чтобы взять себе их золото, а не отдавать кому-то свое, взять в рабство их юношей, пока они не забрали наших.
Дракула протянул руку и с трудом снял с каминной полки фигуру распятого Христа.
— Кто присоединится ко мне, встанет рядом во имя Христовой славы? Во имя искупления всех грехов? Во имя Валахии?
Некоторые бояре поднялись из-за стола и ответили князю одобрительными возгласами, хотя и не очень громкими.
Влад опустил крест, обошел камин и взял то, что стояло с другой его стороны, — толстый ясеневый кол высотой в полтора роста обычного человека, покрытый красными и коричневыми пятнами.
Князь Цепеш поднял крест вместе с колом и громко спросил:
— Так кто не хочет следовать к славе за своим князем?
Теперь оказалось, что воевать желали все. Жупаны встали и кричали изо всех сил.
Вскоре все крики слились в два слова, произносившиеся нараспев:
— Крестовый поход! Крестовый поход! Крестовый поход!
Глава двадцать девятая
ПРОЩАНИЕ
Отправив бояр готовить людей к походу, а архиепископа — собирать золото, Влад и Ион сели в зале перед камином, в котором теперь горел огонь. Они планировали будущую операцию, рассматривая карты, изучая списки войск. Князь то и дело призывал гонцов и отправлял их с распоряжениями в разные концы страны.
Было уже далеко за полночь, когда друзья смогли закончить дела, распрямились и заговорили о другом.
— Ты так и не рассказал мне, что это за выдающийся представитель Мехмета прибывает в Джурджу, чтобы склонить нас к рабскому существованию? — поинтересовался Ион, разливая вино.
Влад взял кубок, поднял, но услышал вопрос и опустил его, даже не притронувшись.
— Это Хамза-паша, — ответил он.
— Наш бывший учитель. — Тремблак присвистнул. — Сокольничий? Так он теперь паша? Надо признать, что этот человек здорово поднялся по служебной лестнице.
— Он всегда был больше чем просто сокольничий, — проговорил Влад, неотрывно глядя на пламя, играющее в камине. — Его способности весьма значительны. Во время осады Константинополя Мехмет назначил его главнокомандующим, адмиралом. После этого он много раз служил послом Блистательной Порты, стал пашой. Ходят слухи, что скоро Хамза станет великим визирем империи, а это второй человек после самого султана.
— Что ж, весьма важная персона. Не слишком ли большая честь для нашей маленькой Валахии?
— Нет. — Дракула покачал головой. — Тут другое. Это хитрый ход на шахматной доске. Мехмет посылает того, кого я обязательно вспомню.
Что-то необычное прозвучало в голосе Влада. Ион поднял голову, внимательно посмотрел на близкого друга, но тот по-прежнему глядел на огонь и не повернулся к нему.
— Конечно, ты же был не простым его учеником. Точнее, больше чем просто учеником, — сказал он.
Теперь Влад взглянул на него. Пламя отражалось в его зеленых глазах.
— Что ты имеешь в виду?
— Я… — Ион смутился. — Да, собственно, ничего. Я только вспомнил, что ты разговаривал с ним так просто, как никто и никогда не смел, и даже сделал для него одну вещицу.
— Охотничью перчатку. — Влад снова повернулся к огню.
— Да, именно ее. Разве не он спас тебя из Токата?
— Нет, — пробормотал Влад и наконец-то пригубил вино. — Он приехал, чтобы сделать меня своей игрушкой. А это совсем другое.
В его словах заключалось нечто такое, о чем князь явно не хотел говорить, но Ион не находил в этом ничего странного.
— Ты думаешь, Хамза едет, замыслив какое-то коварство?
— Не знаю. Может быть, Мехмет ждет, что я упаду в ноги его послу, буду целовать турецкие туфли и, конечно, отдам все, что они только у меня ни попросят. Что ж, многие на моем месте поступили бы именно так.
— Наверное, у султана на спине до сих пор красуется шрам, который ты ему оставил во время джерида. Нет, он не может не помнить, каков ты.
— Это правда. Но даже если Мехмет и не собирается убивать меня, то почему бы ему не поступить со мной так же, как его отец поступил с моим в Галиполи? Тот велел приковать Дракона к колесу телеги на недельку, а сыновей забрать в заложники.
— У тебя нет сыновей, которых он мог бы забрать.
— Да, у меня их нет. — Влад еще несколько мгновений смотрел на огонь, а потом быстро поднялся. — Илона!.. — вспомнил он. — Я обещал навестить ее сегодня вечером.
— Но, мой князь, тебе надо хоть немного отдохнуть, — заметил Ион, направляясь вслед за ним к лестнице. — Ведь на рассвете мы должны уехать.
Дракула распахнул дверь в спальню.
— Прошло столько времени, а ты все еще стараешься нас разлучить?
— Конечно нет. — Ион опустил голову. — Я только…
— Уже тринадцать лет она моя возлюбленная, а ты все еще сохнешь по ней?
Тремблак поднял голову и негромко ответил:
— Я бы завтра же женился на ней.
— Вот как! — Влад взял свой походный плащ. — И даже тот факт, что ты уже женат, не имеет никакого значения?
— Я добился бы расторжения этого брака.
— На каком основании?
— Невыполнение супружеского долга, например. — Ион нахмурился.
— А как же твои три дочери?
— Это результат непорочного зачатия. Все трое. Ты же знаешь, как усердна моя Мария в молитвах.
Они рассмеялись, Влад положил ладонь на плечо Иона. Потом его смех стих, но рука не изменила положения.
— Ты знаешь, бывают такие моменты, когда я хотел бы, чтобы она была твоей, а не моей. Я думаю, с тобой она была бы счастливее.
