— Мы можем узнать все, что нам надо, не разрушая при этом города.
— С каких это пор археологические раскопки называются «разрушением»? — мягко осведомилась Слоан.
— Именно так назовут наши действия археологи будущего, которым мы оставим в наследство разграбленные руины, — отрезал антрополог. — Вспомните, что всего сто лет назад сотворил с Троей Шлиман. И ведь он тоже был уверен, будто действует в интересах науки. Он практически уничтожил древний город, лишил будущие поколения возможности увидеть настоящую Трою собственными глазами. И при этом действовал в полном соответствии с правилами, по которым в его время проводились археологические раскопки.
— Если вам так угодно, вы можете ходить здесь на цыпочках, щелкать фотоаппаратом и ничего не трогать руками, — сердито проворчал Блейк. — Что до меня, я буду действовать теми методами, которые считаю единственно возможными. — Он повернулся к Смитбэку. — Конечно, все эти сокровища способны поразить воображение — особенно воображение человека, далекого от археологии. Но мы, ученые, знаем: настоящими сокровищницами информации являются залежи мусора. Вспомните об этом, когда будете писать свою книгу.
Нора переводила взгляд с одного участника похода на другого. Она ожидала возникновения разногласий, однако не предполагала, как скоро они появятся.
— Каких бы взглядов мы ни придерживались, пока о раскопках не может идти речи, — непререкаемым тоном произнесла начальница экспедиции. — Все, что мы можем сделать в ближайшие несколько недель, — это произвести замеры и составить описи.
Блейк открыл было рот, однако Нора вскинула руку.
— Разумеется, если мы намерены составить аналитический отчет с указанием дат, вмешательство, хотя бы незначительное, просто необходимо, — продолжала она. — Доктор Блейк имеет полное право ознакомиться с содержимым мусорных ям и произвести, если потребуется, небольшие раскопки. Надеюсь, он не нарушит при этом целостности города и не потревожит ни одного артефакта. Считаю не лишним напомнить, что все свои действия он должен согласовывать со мной.
— Слушаюсь и повинуюсь, — саркастически проскрипел Блейк. Во взгляде его мелькнуло победное выражение.
— Нам следует доставить несколько артефактов в институт, где их подвергнут тщательному анализу, — снова заговорила Нора. — Но мы возьмем лишь плохо сохранившиеся экземпляры, которые встречаются в городе достаточно часто. Я полностью согласна с вами, доктор Арагон: Квивиру следует оставить в неприкосновенности. И, вернувшись в институт, сообщу свое мнение всем, от кого что-либо зависит. — Она повернулась к Слоан. — У вас есть какие-либо возражения?
Помедлив, девушка отрицательно покачала головой.
— Что ж, при сложившихся обстоятельствах ваше решение кажется мне вполне приемлемым, — заявил антрополог, и лицо его вновь осветила улыбка.
Несколько мгновений все молчали.
— Мисс Келли, примите наши поздравления. — Арагон поднялся на ноги.
Все дружно зааплодировали, а Блейк даже испустил залихватский свист. Нора, растроганная и смущенная, залилась краской. Смитбэк тоже вскочил, сжимая в руке флягу.
— Предлагаю выпить за папашу Келли! — крикнул он. — Если бы не он, не видать нам Квивиры как своих ушей.
Услышать такое от журналиста она никак не ожидала. К ее горлу подкатил ком. Весь день отец не выходил у нее из головы. Найти следы его пребывания в Квивире Норе так и не удалось, и она была благодарна Смитбэку за его тост, хотя бы и произнесенный в форме шутки.
— Спасибо. — Ей едва удалось совладать с дрожью в голосе.
Отпив из фляги, журналист передал ее по кругу.
Все вновь погрузились в молчание. В небе догорали последние отблески заката, и до наступления темноты им следовало спуститься вниз, где участников экспедиции ждал изысканный ужин. Однако никому не хотелось покидать магическое место.
— Я вот что не могу понять, — раздался в тишине голос Смитбэка. — Почему анасази, уходя, оставили столько добра? Похоже, эти ребята не отличались излишней бережливостью.
— Подобное явление можно наблюдать во многих поселениях анасази, — пояснила Нора. — Они ведь передвигались пешком, ни лошадей, ни других вьючных животных у них не было. Поэтому им было проще оставить весь свой скарб, чем тащить его с собой. А на новом месте они заново обзаводились всей необходимой утварью. Как правило, с собой они забирали лишь священные предметы и изделия из бирюзы.
— Да ведь здесь этой бирюзы полным-полно! Почему же они изменили своему обычаю?
— Вы правы, они изменили своему обычаю. Судя по всему, из этого города они не забрали с собой абсолютно ничего. Именно в этом и состоит его уникальность.
— А ведь город на редкость богатый, это сразу бросается в глаза, — подхватил Арагон. — И здесь очень много артефактов, имеющих отношение к религиозным обрядам. Это наводит на мысль, что здесь находился религиозный центр, по значению превышающий Чако. Город жрецов.
— Город жрецов? — скептически повторил Блейк. — Вряд ли город жрецов располагался в таком уединенном месте. На самом краю земель, где селились анасази. Меня занимает другое — это поселение явно рассчитано на то, чтобы отражать штурм. Благодаря своему расположению оно представляет собой практически неприступную цитадель. Но каких врагов опасались анасази? Можно подумать, жители города страдали манией преследования.
— Будь они сумасшедшими, не жили бы так богато, — возразила Слоан.
— Но если этот город неприступен, почему жители его покинули? — поинтересовался Холройд.
— Скорее всего, они занимались земледелием в долине, что лежит внизу, — пожав плечами Блейк. — Со временем почвы истощились. Анасази не умели удобрять землю.
— Начнем с того, что долина слишком мала для того, что обеспечить пропитанием такой большой город, — покачала головой Нора. — Вы же сами видели, сколько здесь амбаров. Судя по всему, они привозили откуда-то зерно и овощи. Но это порождает следующий вопрос: зачем понадобилось строить город там, где нет подходящих условий для земледелия? На краю света, в конце узкого каньона, через который невозможно пройти во время сезона дождей.
— Ответ только один, — подал голос Арагон. — Как я уже сказал, это город жрецов. И паломникам, решившим его посетить, предстояло проделать трудный и опасный путь. Никакого другого разумного объяснения я не вижу.
— Да, конечно, — усмехнулся Блейк. — Когда объяснение найти трудно, проще всего свалить все на религию. Кстати, анасази были поборниками равноправия. У них не существовало социальной иерархии. И правящего класса тоже не было. Поэтому теория, согласно которой они возвели город жрецов, представляется мне абсурдной.
Вновь воцарилось молчание.
— А меня, честно признаюсь, занимает другой вопрос. — Смитбэк вновь достал блокнот. — Где серебро и золото? Вот что мне хотелось бы знать.
Опять этот пустомеля за свое. Нора досадливо поморщилась.
— Еще когда мы переправлялись через озеро, я говорила вам, что никаких драгоценных металлов у анасази не было, — произнесла она несколько громче, нежели намеревалась.
— Погодите, а как же донесение Коронадо, которое Питер нам тогда процитировал? — не унимался Смитбэк. — Я точно помню, там говорилось о золотых тарелках, кувшинах и так далее. Неужели индейцы бедняге Коронадо вешали лапшу на уши?
— Ну, если называть вещи своими именами, именно этим они и занимались, — со смехом подтвердила Нора. — Индейцы рассказывали испанским путешественникам именно то, что те хотели услышать. У них была своя цель — как можно скорее избавиться от испанцев. И потому они старались убедить их, будто где-то далеко они найдут великое множество золота.
— К тому же Коронадо пользовался услугами переводчиков, а те далеко не всегда отличались точностью, — с улыбкой добавил Арагон.
