Разум на пути к Истине

русски, всякий иностранец с запада, европеец» (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т СПб.; М., 1881. Т. 2. С. 562).

9

Самозванец — Лжедмитрий I (?-1606), предположительно беглый монах Московского Чудова Алексеевского Архангело-Михайловского монастыря Григорий Отрепьев, бежавший в Польшу и принявший там католичество. Он выдавал себя за погибшего в малолетстве блгв. Царевича Димитрия Угличского и Московского. С польск. войском Лжедмитрий I вошел в Россию и, пользуясь возникшей после смерти Бориса Годунова смутой, воцарился на рус. престоле. Был убит в Москве заговорщиками.

10

Граф Эрнст Иоганн Бирон (Biron) (1690–1772) — фаворит курляндской герцогини Анны Иоанновны, российской Императрицы. Согласно завещанию Анны Иоанновны после ее смерти рус. престол перешел к годовалому Ивану Антоновичу — сыну Анны Леопольдовны, племянницы Императрицы, и Антона Ульриха, принца Брауншвейг-Вольфенбюттельского. Бирон был назначен регентом, и его правление продлилось еще на год. Эпоха Бирона, жестокая и разорительная для России, ознаменованная повсеместным распространением наушничества, получила название «бироновщины». Все ключевые посты государства занимали курляндские и другие остзейские немцы, презиравшие интересы страны.

11

Елисавета — Императрица Елизавета Петровна (1709–1761) — дочь Императора Петра I, правила с 1741 года. С ее воцарением закончилась эпоха временщиков. Елизаветинское время ознаменовано расцветом отечественного просвещения.

12

Петр Федорович — Император Петр III (1728–1762) — внук Императора Петра I, герцог Голштинский. В 1742 г по повелению Императрицы Елизаветы Петровны был привезен в Россию и воспитывался как престолонаследник, хотя явно не был способен к управлению страной. Император Петр III вступил на рус. престол после кончины Императрицы Елизаветы, однако 28 июня 1762 г., в результате дворцового переворота, был арестован и убит. На престол взошла его жена, Императрица Екатерина Вторая.

13

<вариант (л. 24)> Правда, без любви к законности может быть наружное повиновение Царю, из страха перед его могуществом или из ожидания от него выгод; но невозможно к нему то искреннее уважение, которое видит в нем священную власть и потому основу общего благоденствия, Богом поставленное кормило для общественного корабля, <источник> беспристрастной справедливости, залог правильного порядка и нравственного простора, ограду незыблемой собственности и спокойной личной уверенности, причину счастливой безопасности каждого последнего гражданина — одним словом, теплый живительный воздух для правильного, здорового и нестесненного общественного дыхания. Ибо помимо законности может быть только сила, но власти собственно быть не может. Власть исходит из законности, опирается на законность, стремится к водворению законности и, ни в чем не отделяясь от нее, сама не терпит к себе уважения, отделяющегося от уважения к законности.

14

<вариант (л. 21–22 об.)> Без любви к Отечеству можно раболепствовать перед Царем и уверять его в преданности, но нельзя любить его <л.21 об.> тою бескорыстною любовью, которая в правильном действии его могущества видит надежду самых возвышенных благ, от которых согревается сердце человеческое па земле. Счастье Родины; ее всестороннее процветание, на живительном корне Православной Церкви и в неразрывном сочувствии с се прежнею жизнию, во сколько эта жизнь исходит из того же святого основания; се чистая, неуроненная честь; нравственное и умственное возрастание ее граждан; совестливое охранение их человеческого достоинства; ясное определение их обязанностей; честное соблюдение их прав; сбережение ненарушимого спокойствия их домашней жизни; мудрое оживление разумной свободы их умственной и общественной деятельности, воспитывающей и укрепляющей во внешней жизни внутренние внушения их задушевных убеждений; общее довольство; живое благоденствие; просторное возрастание всех сил народа, совокупно вырабатывающих в Отечестве, под вдохновением святой веры, его прочное благоденствие и чистую славу, — вот те надежды, от которых бьется сердце русского, когда он думает о России, — вот те возвышенные цели, которых достижения он ждет от своего Царя. И как бы Отечество далеко от них ни отстояло; как бы ни было трудно достигнуть их; как бы ни казался продолжителен путь, к ним ведущий, — но Россия верит, что ее Царь направляет к ним свою государственную деятельность, и этою общею доверенностию народа к Царю особенно прекрасно царское достоинство в России. Оправдать эту доверенность — в этом вся задача царствования. Таким образом, с одной стороны, полная, наперед без залогов отданная доверенность народа к Царю, с другой — его свободная и честная готовность оправдать се своим правлением, соединяясь в его венце, составляют в нем самые драгоценные камни, сверкающие над его головой.

15

<вариант (л. 27)> Но кто служит ему, как иностранцы, не для блага Отечества, а из личных видов, тот поневоле должен соразмерять степень своего усердия с ценою ожидаемых наград, и если притом, не любя России, он будет говорить о своей бескорыстной любви и преданности к ее Царю, то какой ребенок, совсем не знающий человеческого сердца, поверит его театральным уверениям?

16