Я удивленно посмотрел на него.
— Откуда мне знать? Да я и видел ее всего два раза, когда Фуст приглашал меня на обед. Ей не больше пятнадцати.
— Вполне подходящий возраст для брака.
Я рассмеялся — смехом старика, полным желчи.
— Ты что — все еще пытаешься женить меня? Слава богу, у меня уже есть деньги Фуста. Мне не нужно приданого его дочери.
Каспар обмакнул кисточку в раковину, наполненную розовой краской.
— Да просто так — подумал. Может, тебе стоит постараться, чтобы…
— У меня есть его деньги, — повторил я.
— …чтобы никто другой не прибрал этого приданого к рукам.
Его кисть, раскрашивавшая тело дикаря, мелькала по странице, как змеиное жало. Понимая, что большего мне от него не добиться, я повернулся, собираясь уходить. Серебряный блеск на стене привлек мое внимание — одно из наших ахенских зеркал. Раньше я его там не видел. Я вгляделся в свое искаженное отражение, жалея, что чудотворные лучи не могут уничтожить пропасть между нами.
LXXVII
Заскрипела ступенька на лестнице, и Ник с Эмили замерли. Ветер сдувал снег с крыши и гремел стеклами в оконных рамах. Они ждали, не повторится ли скрип, не перейдет ли в звук шагов.
Ничего.
— Идем отсюда. — Ник положил рулон туалетной бумаги на место и пошел прочь. Он запер дверь, не окинув комнату взглядом напоследок. Ему не хотелось думать о том, что, возможно, случилось здесь.
Они быстро, насколько хватило духу, спустились на цыпочках по лестнице. На площадке второго этажа Ник услышал доносящийся снизу голос.
— Мы не можем здесь оставаться, — прошептал он. — Они раскурочили эту комнату не без ведома хозяина.
— Согласна. Но куда же нам идти?
— Куда угодно.
Хозяин был в холле; облокотясь о стойку, он разговаривал по телефону. Он махнул рукой, приглашая их присесть, но ничего членораздельного произнести не смог — мешали телефонная трубка и сигарета во рту.
Ник положил ключи на стойку и направился к двери.
— Идем пообедать. Вернемся примерно через час.
Они нашли weinstube[52] в доме неподалеку от главной площади, окна выходили на реку и железную дорогу. Это было уютное заведение с книжными полками вдоль стен и старыми винными бутылками на подоконнике. Официант попытался усадить их у окна, но Ник настоял на столике в дальнем конце зала за древним винным прессом. Он не знал толком, от кого прячется. Этот ресторанчик, возможно, был единственным открытым заведением в Обервинтере.
Ник не собирался здесь задерживаться, но стоило ему заглянуть в меню, и он понял, что голоден как волк. Он не ел после завтрака. Они заказали тушеную говядину с лапшой. Когда официант ушел, Ник вытащил бумажки из кармана и разгладил их на скатерти.
— Это почерк Джиллиан?
Ник кивнул. Он своими усталыми мозгами пытался вникнуть в написанное на помятых листках из блокнота. Это было похоже на повтор его собственного недавнего прошлого. Имена, которые всего неделю назад не значили для него ничего, замельтешили перед его глазами, осколки воспоминаний, которые еще не успели толком оформиться.
Вандевельд — чернила В42??? Другие рисунки МИК в Библии Г? 08:32 Париж прибыт. Страсбург 14:29. Позвонить Саймону. Ключ — медведь?
Эти записи покрывали три стороны двух листков и были нацарапаны в разное время и разными ручками, зачеркнуты, обведены кружочком, соединены стрелочками, которые переходили в новые вопросы. Палимпсест[53] трех последних недель жизни Джиллиан.
На четвертой стороне они обнаружили нечто иное. Текста там почти не было, главным образом набросок вроде бы плана здания. Приблизительно пятиугольного с неровными сторонами и угловыми выступами. Штриховая линия уходила в один из углов, и там, где она встречалась со зданием, стоял жирный красный крест и рукой Джиллиан на поле было написано «Kloster Mariannenbad», а ниже — короткий список:
веревка
лопата
нашлемный фонарь
болторез
пистолет?
— «Kloster» означает монастырь, — сказал Ник.
— Это совпадает с картинкой, которую прислал нам Ательдин.
Из кухни появился официант и поставил на стол две тарелки с горячей едой. Ник накрыл листик локтем.
— Что-нибудь еще?
Эмили выдавила улыбку. Лицо у нее осунулось, уголки рта опустились от усталости.
— Мы вот тут говорили… может быть, вы знаете. Вам знакомо здесь место, которое называется Kloster Mariannenbad?
— В Обервинтере?
— Монастырь.
Извиняющееся покачивание головой.
— Нет, не знаю такого места.
— А как насчет замков?
Официант рассмеялся.
— Это же романтический Рейн. У нас здесь замки через каждые пятьсот метров.
— А поблизости? Такие, что не стоят на туристических маршрутах?
Официант задумался на минуту.
— У нас есть замок Вольфшлюхт. Но он закрыт.
— Вы имеете в виду — закрыт на зиму?
Он упер руки в бока и обвел взглядом полки у них над головами. Ник и Эмили ждали. Наконец он достал старую книгу в потертом матерчатом переплете с захватанными страницами. «Прекрасный Обервинтер», — гласило название.
— Если хотите узнать побольше, может, здесь что-нибудь найдете.
Ник принялся листать книгу, а Эмили с жадностью набросилась на еду.
— Ну вот — замок Вольфшлюхт.
«В Средневековье это здание было монастырем, посвященным Деве Марии. Традиционно считается, что здание было построено там, где находилась местная святыня, хотя никаких доказательств этого не существует. Монастырь подчинялся Майнцской епархии и обладал одной из самых известных библиотек в
