Право на смелость

На необъявленной войне.
Живут в семье два инвалида,
Два рядовых фронтовика.
У каждого —
Своя обида.
У каждого —
Судьба горька.
Отцу за семьдесят…
Полвека
Он пашет землю костылем.
«Опять бредет полчеловека»,—
Жгут спину словом, как углем.
А сын в коляске —
Он руками
Колеса крутит день-деньской,
И неумелыми строками
Рифмует горький непокой.
Он вскрикнет ночью:
«Сашк… Зараза…
Смотри:
Душманы прут сюда!..»
А утром скажет:
«Луше б сразу!..»,
Угрюмо глядя в никуда.
Неужто эти инвалиды
Смогли стране обузой стать?!
…Рыдает горько от обиды
Глава семьи —
Жена и мать…

ХАТЫНЬ

В годы Великой Отечественной войны погиб каждый четвертый житель Белоруссии.

Наш автобус
Пришел поутру,
Но в деревне
Привычно не спали:
Бился синий огонь
На ветру,
Только трубы
Бездымно молчали.
Здесь давно
Не топили печей,
И вода
Неизбывна в колодцах.
Здесь весной
Не встречают грачей,
Здесь никто уже
Не засмеется.
Все калитки
Открыты у хат,
Но над срубами
Стон колокольный —
В нем предсмертные
Крики ребят,
Вздох родителей
Скорбно-невольный.
…Разгуделся
Огонь на ветру.
Черный мрамор —
Как будто обуглен.
Три ствола в нем
На вечном смотру,
Три ствола…
А четвертый —
Погублен.
Словно в крепком
Солдатском строю
Нет четвертого,
Нет и восьмого!..
Потому
В белорусском краю
И скудеет
Напевная мова.
Миллионам
Из пепла не встать,
Не родятся
Их дети и внуки…
Арифметика
Жутко проста:
В каждой цифре —
Народные муки.
…Бился Вечный огонь
На ветру.
Хоть июньское солнце
И грело,
Было холодно нам
Поутру,
Даже небо
От горя седело…