— Известен ли тебе клиент по фамилии Ямамото?
— Фамилия распространенная, у нас таких несколько… О, подождите, я, кажется, знаю, о ком вы говорите. — Рэйка закивала, показывая, что вспомнила. — Есть такой, я бы сказала, большой поклонник Анны.
— Вот и она то же самое говорит. Мы обычно ничего не имеем против, если человек платит по счету, но этот, похоже, поджидает ее потом возле клуба, преследует и даже пытается навязать свою компанию.
— Вот как?
Рэйка откинулась на спинку кресла и удивленно вскинула бровь.
— А вчера она позвонила мне и сказала, что он каким-то образом узнал ее адрес и заявился к ней на квартиру, — добавил Сатакэ.
— Теперь, когда вы об этом рассказали, я вспомнила, что у него и с оплатой бывают проблемы, — озабоченно промолвила Рэйка.
— Я уже предупреждал тебя относительно парней с большими глазами и пустыми карманами. В следующий раз, когда он появится, постарайся избавиться от него, не поднимая лишнего шума. Не хочу, чтобы Анну цепляли такого рода типы.
— Понимаю. Но что мне ему сказать?
— А вот это уже решай сама. Такая у тебя работа.
Отповедь шефа, похоже, задела китаянку за живое; выражение ее лица изменилось, губы сжались в тонкую изломанную линию.
— Понимаю, — повторила она. — Предупрежу распорядителя. Самым строгим образом.
Обязанности распорядителя исполнял молодой тайванец, последние два дня не появляющийся на работе по причине простуды. Сатакэ согласно кивнул и поднялся. Рэйка проводила его до двери.
— И, Цзё-сан, не забывайте о цветах, — напомнил он.
Заметив, как рассеянно, словно размышляя уже о чем-то другом, улыбнулась китаянка, Сатакэ подумал, что, пожалуй, в скором времени придется подыскивать другого управляющего. Одно дело хостессы — их выбирали по таким критериям, как красота, молодость и способность придать заведению некоторый шик, а потому для Сатакэ они были не более чем живым товаром, и совсем другое — менеджер, который в данном случае исполнял обязанности продавца.
Выйдя из «Мика», Сатакэ поднялся по лестнице на третий этаж и остановился у двери. Здесь тоже размещался клуб, называвшийся «Площадка», и стояли карточные столы. Наняв управляющего, он заглядывал сюда нечасто, несколько раз в неделю. Чуть более года назад прогорел находившийся над «Мика» салон для игры в маджонг, и Сатакэ, арендовав помещение, открыл ночной карточный клуб для посетителей «Мика». Не имея лицензии на ведение игорного бизнеса, он не мог рекламировать свое заведение и поначалу рассматривал его всего лишь как дополнение. Но слухи расползлись, клиенты потянулись, и «Площадка» стала настоящим хитом. Начинали с малого, двух столов для мини-баккара, но постепенно, с ростом популярности, Сатакэ нанял профессиональных крупье, поставил настоящие столы и изменил режим работы клуба, который открывался теперь в девять вечера и закрывался на рассвете. Так что деньги текли рекой.
Сатакэ аккуратно перевязал распустившийся узел шнура на белой вывеске и собственным платком протер латунную ручку на двери, однако заходить с инспекцией, как сделал это в «Мика», не стал. В конце концов, игровой клуб был не только его любимой игрушкой, но также и золотой жилой.
В несессере зазвонил сотовый.
— Где ты, милый? Мне еще нужно заехать в парикмахерскую.
Японский Анны был далек от идеала, что только добавляло ее речи очарования. Никто не учил ее говорить именно так, все получалось естественно; в общем, в распоряжении Анны оказался чудесный инструмент, с помощью которого она добивалась от мужчин всего, чего хотела.
— Извини, — сказал он, — сиди на месте, я сейчас буду.
У Сатакэ работали почти тридцать китайских хостесс, и все же Анна, благодаря красоте и уму, стояла особняком. Сатакэ уже практически нашел для нее хорошего покровителя. Все ее предыдущие клиенты отбирались с особой тщательностью, и он вовсе не собирался равнодушно наблюдать за тем, как какой-то наглец без гроша в кармане встает у него на пути, угрожая далеко идущим планам.
Покинув Кабуки-Тё, Сатакэ вернулся к припаркованному неподалеку белому «мерседесу». Дорога до Окубо, где жила Анна, занимала на машине десять минут. Хотя дом был новый, охрана внизу отсутствовала. Если девушку действительно начнет кто-то преследовать, ей придется переехать в другое место, подумал Сатакэ, нажимая кнопку звонка у двери в квартиру на шестом этаже.
— Это я, — сказал он в интерком.
— Открыто, — ответил приятный низкий голос.
Едва Сатакэ переступил порог, как в ноги ему с лаем бросился похожий на игрушечного пудель. Собачонка, наверное, услышала гостя и уже поджидала его. Он не любил пса, но Анна обожала своего питомца, и Сатакэ ничего не оставалось, как терпеть собачьи выходки. Сейчас он отодвинул пуделя носком туфли.
— Тебе не кажется, что оставлять дверь открытой, по крайней мере, легкомысленно?
— Что значит «легкомысленно»? — крикнула из спальни Анна.
Сатакэ не ответил. Собачонка вертелась под ногами, с удовольствием терлась о брюки. В холле стояло несколько десятков пар обуви самых разнообразных моделей и расцветок, и Сатакэ обычно сам расставлял их по местам, чтобы девушка всегда могла относительно быстро найти нужную пару, не обрекая его на долгое ожидание.
Анна наконец вышла из комнаты. Как всегда яркая, нарядная, обольстительная. Длинные волнистые черные волосы зачесаны назад и собраны в пучок. Глаза скрыты за китайскими солнцезащитными очками. Широкая рубашка с вышивкой, «леопардовые» колготки. Безупречная, не нуждающаяся в макияже кожа. Рассматривая ее лицо, Сатакэ снова отметил пухлые, слегка вывернутые губы, столь соблазнительные в глазах большинства мужчин.
— Куда? — спросил он. — Как обычно?
— Угу.
Анна просунула босые ноги в лакированные босоножки. Ногти у нее на пальцах были покрыты красным лаком. Сатакэ шагнул к двери, а пудель, только теперь осознавший, что остается один в квартире, встал на задние лапы и отчаянно залаял.
— Ну же, Джуэл. — Анна, как ребенку, погрозила ему пальцем. — Не капризничай.
Выйдя из квартиры, они прошли по коридору и остановились в ожидании лифта. Обычно Анна спала до полудня, потом ходила по магазинам или посещала салон красоты. После этого наносила визит в парикмахерскую, перекусывала чем-нибудь легким и отправлялась в «Мика».
Когда не было других дел, Сатакэ сам исполнял при ней обязанности шофера, опасаясь, что стоит ему отвернуться, как девушку схватят и утащат. Едва они вошли в кабину лифта, как у него снова зазвонил сотовый.
— Сатакэ-сан?
— Кунимацу? Ты? — Кунимацу был менеджером «Площадки». Сатакэ повернулся к Анне — секунду она смотрела на него, потом отвернулась и, достав пузырек с лаком, занялась ногтями. — Что случилось?
— Есть кое-что. Хотел бы с вами посоветоваться. У вас найдется немного свободного времени? Может быть, сегодня? Попозже.
Пронзительный голос Кунимацу эхом отскакивал от стен кабинки, и Сатакэ, нахмурившись, убрал телефон подальше от уха.
— Конечно. Сейчас отвезу Анну в салон красоты и, пока не придет пора ее забирать, буду свободен.
— Куда вы едете? — спросил Кунимацу.
— В Накано. Почему бы нам не встретиться там?
Договорившись о месте и времени, Сатакэ убрал телефон. Кабина остановилась на первом этаже, и Анна, вышедшая первой, повернулась и кокетливо взглянула на него.
— Милый, ты поговорил с Цзё-сан о моей маленькой проблеме?
