пусть дождь еще раз вымоет место, где лежал Кэндзи.
— Не беспокойся. Я все равно собиралась его почистить. Послушай, — не спуская глаз с дороги, спросила Масако, — ты не против проделать то же самое еще раз?
— Проделать что?
Йоси резко повернулась к ней.
— Не исключено, что может подвернуться такая же работа.
— Работа? Ты имеешь в виду, что нам надо будет… еще кого-то? И кто же нам это предложит?
Она смотрела на Масако широко открытыми глазами.
— Кунико проболталась, вот слухи и поползли. Так что теперь это может стать нашей второй работой.
— Проболталась! Так я и знала. Значит, тебя кто-то шантажирует?
Йоси уперлась руками в приборную панель, как будто усомнившись вдруг в том, что Масако сумеет без происшествий довезти ее до дома.
— Нет, меня никто не шантажирует. Если мы согласимся, нам обещают за это заплатить. Детали тебе знать необязательно — ими я займусь сама. Сейчас мне просто надо знать, готова ли ты участвовать, если что-то предложат. Расплачиваться с тобой буду я сама.
— И сколько… это стоит?
Голос Йоси дрогнул, но в нем все же прозвучали нотки любопытства.
— Миллион, — ответила Масако.
Йоси вздохнула и притихла. Но ненадолго.
— За ту же работу? — уточнила она.
— Нам не надо будет ни от чего избавляться. Наше дело — разрезать тело. В моей ванной.
Масако закурила, и салон быстро наполнился дымом. Йоси закашлялась.
— Я согласна.
— Точно?
Масако посмотрела на подругу. Лицо у нее побледнело, губы дрожали.
— Мне очень нужны деньги. А с тобой я готова идти даже в ад.
Наверное, мы уже идем туда, подумала Масако, всматриваясь в запотевшее стекло. Впереди не было видно ничего, кроме хвостовых огней ползущей впереди машины. «Королла» будто уже не катилась по дороге, а плыла, не касаясь колесами земли, и все казалось нереальным, словно бы и эта поездка, и разговор были частью сна, который они с Йоси видели вместе.
5
Тайфун пришел и ушел, прихватив с собой лето. Ослепительно яркое небо исчезло, словно стертое грязной щеткой, а вместо него появился бесцветный, серый купол осени. Похолодало, и Яои чувствовала, как постепенно остывают и ее еще недавно кипевшие эмоции — злость и сожаление, надежды и страхи. Она жила теперь со своими двумя мальчиками, и эта новая жизнь уже начала казаться нормальной. Но соседские женщины, поначалу — движимые кто сочувствием, кто любопытством — сплотившиеся вокруг несчастной вдовы, быстро оставили ее, как только она превратилась в независимую, уверенную в себе мать-одиночку. Теперь Яои редко куда выходила — не считая того, что ездила на фабрику и отвозила и привозила детей, — и все острее и острее ощущала свою отрезанность от мира.
Неужели она действительно так сильно изменилась? Вроде бы и не сделала с собой ничего особенного, разве что подстригла волосы да попыталась заменить сыновьям отца. Прошло слишком мало времени, и Яои еще не осознала, что постепенно меняется внутри, что, избавившись от внешних оков, которыми был Кэндзи, она всего лишь сменила их на внутренние, которыми стало чувство вины за убийство мужа.
Однажды утром, когда подошла ее очередь убирать площадку для мусора, Яои, вооружившись щеткой и пластмассовым ведерком, отправилась исполнять трудовую повинность. Жильцы соседних домов оставляли мусор на «пятачке» у стены, как раз в том месте, где спрятался на следующее утро после убийства Кэндзи кот Милк. Она посмотрела на стену. Обитавшие поблизости бродячие коты частенько забирались на стену в надежде улучить момент, когда мусор останется без надзора. Сейчас на ней сидели два наполовину одичавших животных, грязно-белый, который мог быть Милком, и рыжий в полоску, но при появлении человека оба мгновенно исчезли. Милк так и не вернулся домой после случившегося, влившись в ряды бездомных, и Яои давно махнула на него рукой. Поставив ведерко на землю, она принялась за работу.
Собирая пищевые отбросы и обрывки бумаги, оставшиеся после мусоровоза, она в какой-то момент почувствовала на себе тяжелые, враждебные взгляды и поняла — из-за занавесок ближайших домов на нее смотрят соседи. Ей стало не по себе. Стиснув зубы и не поднимая головы, Яои продолжала работать и вдруг услышала приятный, хотя и незнакомый, голос.
— Извините.
Оглянувшись, она увидела стоящую в нескольких шагах от нее женщину. Незнакомка дружелюбно улыбалась, на основании чего Яои сделала вывод, что она не из местных. Женщине было лет тридцать с небольшим, прямые волосы и скромный макияж делали ее похожей на служащую какого-нибудь офиса, но при этом и в выражении лица, и в манере держаться, и в жестах присутствовала некая неуверенность, даже робость, как будто ее опыт общения с миром не соответствовал возрасту. Яои моментально прониклась к незнакомке необъяснимой симпатией.
— Вы в нашем районе, наверное, недавно? — спросила она.
— Да, переехала на прошлой неделе и живу вон в том доме. — Женщина повернулась и кивнула в сторону старого многоквартирного дома. — Скажите, мусор надо оставлять здесь?
— Да. А график висит на столбе у стены.
Яои показала на прикрепленную к столбу табличку.
— Спасибо.
Незнакомка подошла к столбу и, достав из кармана блокнот, переписала информацию. Одета она была явно не по-домашнему, но и белая блузка, и темно-синяя юбка не отличались ни изысканностью, ни новизной. Подождав, пока Яои закончила подметать и собралась уходить, женщина заговорила снова:
— Вы всегда здесь убираете?
— Нет, мы убираем по очереди, — объяснила Яои, — так что когда-нибудь придет и ваш черед. Управляющий предупредит вас заранее.
— Большое спасибо.
— Если возникнут какие-то проблемы, например из-за работы, я буду рада вас подменить, — предложила Яои.
— Вы очень добры, — немного удивленно сказала незнакомка. — Но я сейчас без работы.
— Вы, наверное, замужем?
— Нет, хотя, конечно, давно бы пора. — Женщина рассмеялась, и в уголках глаз проступили незаметные прежде морщинки. Яои решила, что они примерно одного возраста. — С прежней работы ушла, а с новой пока не определилась.
— О, извините.
— Вообще-то я решила себя побаловать: вернулась в школу.
— В аспирантуру?
Задав вопрос, Яои тут же укорила себя за то, что сует нос в чужие дела, но она уже давно ни с кем не разговаривала и была счастлива заполучить такую приятную собеседницу. Друзей среди соседей завести так и не удалось, а в отношениях с подругами на фабрике после смерти Кэндзи появилась непонятная напряженность. Вот почему ей совсем не хотелось упускать редкую возможность поболтать, пусть даже и с совершенно незнакомым человеком.
— Нет, до таких высот мне далеко. Просто сейчас у меня появился шанс заняться тем, о чем я давно
