Не то чтобы он производил впечатление безупречного рыцаря.
Холт, превратившийся в неисправимого сплетника за длинные зимние вечера, посвященные расследованию мелких краж, успел поведать ей, что, несмотря на свою обезоруживающую улыбку и невинный вид, Сорвин был настоящей акулой. Ему была присуща если не жестокость, то по крайней мере холодная беспристрастность. Она видела, как он держит себя со свидетелями и подозреваемыми, и эта манера поведения наверняка распространялась и на личные отношения. И тем не менее это не только не отпугивало, но, напротив, делало его еще привлекательнее.
– Значит, у нас есть человек, заживо сгоревший в машине. Это выглядит подозрительным, поэтому в данный момент мы расцениваем случившееся как убийство, пока нам не удастся доказать обратное.
Им подали несколько поппадумов,[16] и Сорвин, отломив кусок, обмакнул его в соус и принялся жевать.
– Мы полагаем, что жертвой является Уильям Мойниган, хотя убедительных доказательств этого у нас пока нет. – Он сделал большой глоток пива. – Как идут дела с установлением личности?
– Я отдала расческу судмедэкспертам, и они сняли с нее пять волосков. Говорят, этого будет достаточно, чтобы провести сравнение ДНК с образцами тканей, полученных при вскрытии.
– А что с зубами?
– Ортодонт снял слепки с зубов, так что теперь остается только найти зубоврачебную карточку.
– В Лестере не удалось?
– Пока нет.
– А в других базах данных ничего нет?
Фетр покачала головой. Если Сорвина и разочаровали результаты, он ничем этого не показал и продолжил поглощать поппадумы.
– Значит, в качестве рабочей версии мы можем предположить, что его каким-то образом лишили способности двигаться – возможно, убили, – а потом запихнули в машину и подожгли ее.
– Видимо, да, – кивнула Фетр. Однако в ее голосе прозвучало сомнение, и это заставило Сорвина взглянуть на нее.
– Какие-то сомнения?
– А что, если Мойниган не жертва, а убийца? – медленно произнесла она.
– Хорошо, предположим, – согласился Сорвин, не отводя от нее взгляда. – Что из этого следует?
– Он хочет убедить нас в том, что тело в машине принадлежит ему. Поэтому и поджег ее.
– Это нам удастся выяснить, когда мы сверим ДНК волос и тела.
– Да, если человек, живший у миссис Глисон, действительно был Мойниганом. А вдруг это был убийца?
Сорвин усилием воли сдержал улыбку.
– Но у нас есть показания Блума, подтвердившего, что Мойниган жил у миссис Глисон, – заметил он.
Фетр это не смутило.
– А если он в сговоре с Мойниганом?
В это время официант с впечатляющим высокомерием принес им заказ, и Сорвин не успел ответить.
– Что-нибудь еще? – осведомился он с таким видом, словно предпочел бы услышать отрицательный ответ. И тем не менее, когда Сорвин покачал головой, на лице официанта не отразилось ничего, даже отдаленно напоминавшего благодарность.
Оба занялись пищей и некоторое время молчали, пока Сорвин не нашел нужные слова.
– Мне не хотелось бы сейчас обсуждать идею заговора, – промолвил он. – Поэтому давай предположим, что мистер Жареный действительно Уильям Мойниган, и будем действовать исходя из этого предположения.
– Да, сэр, – несколько сникнув, ответила Фетр.
– Можешь называть меня Эндрю, когда мы не на работе.
– Я думала, мы все еще на работе, – подняв на него глаза, ответила Фетр и тут же пожалела о том, что сказала это.
– Да нет, – с удивленным видом возразил Сорвин. – Мы отдыхаем. С тобой все в порядке? – внезапно нахмурился он.
– Просто устала, – вздохнула Фетр.
Он улыбнулся и прикоснулся к ее руке.
– Ну, надеюсь, не слишком. Как бы то ни было, «Звезда Индии» мало похожа на столовую в участке, – добавил он. – Слишком много плюша.
Фетр улыбнулась и снова сосредоточилась на еде.
– Меня интересует другое, – возвращаясь к прежней теме, продолжил Сорвин. – Почему это две недели тому назад Мойниган вдруг решил собрать свои вещички в Лестере и вернуться сюда после восьми лет отсутствия.
Фетр, еще не оправившаяся после своей предыдущей неудачи, не ответила.
– И еще этот мистер Грошонг. Он тоже очень меня интересует. Он сказал, что не знает этой машины, но другие жители деревни ее почему-то узнали.
– Может, у него плохая память?
– Он не производит впечатления склеротика. К тому же остается непонятным вопрос, почему Мойниган в свое время покинул поместье. Может быть, поссорился с Грошонгом?
– Это что, так важно?
– Одному Богу известно, – улыбнулся Сорвин, отломил кусок хлеба и принялся с удовольствием жевать. – В этом-то все и дело, – заметил он, пережевывая пешаварский наан. – Расследование предполагает не столько поиски неизвестного, сколько погружение в давно забытые обстоятельства. Нельзя исключать ни одной возможности, пока не будет доказано, что этого не могло произойти. Это только Шерлок Холмс сразу умел определять истинную подоплеку преступления. В реальной жизни так не бывает.
– Но если причиной его отъезда была ссора с Грошонгом, которая произошла восемь лет назад, почему все это всплыло только сейчас?
Сорвин не мог ничего ответить, но пока его это не смущало.
– Безусловно, это очень интересный вопрос, – со значением произнес он.
Что мало проясняло ситуацию.
Они снова умолкли. Фетр допила вино и решила перейти на воду, которая и была принесена их сверхвнимательным и сверхвысокомерным официантом вместе с еще одним бокалом пива для Сорвина.
– Вкусно, – промолвил он. – Тебе нравится?
Фетр кивнула в надежде на то, что, несмотря на свой талант детектива, он не распознает ложь.
– А откуда взялись деньги, часы и фотография? – спросила она, чтобы поддержать разговор.
Сорвин ответил не сразу – может, пережевывал исключительно вкусный кусок мяса, а может, просто не знал, что сказать.
– Деньги меня не интересуют, – наконец изрек он. – Что такое пятьсот фунтов в наше время? Вряд ли это можно назвать состоянием, скорее трудовые капиталы. – Сорвин вздохнул. – А вот часы и фотография – это интересно. Я имею в виду, каким образом у такого неудачника могли оказаться столь дорогие дамские часы? И откуда у него фотография этой пожилой четы?
– Украл?
Но Сорвин подозревал, что все не так просто.
– Либо украл, либо купил, зная, что часы краденые.
– Но ведь он мог купить их легально, – заметила Фетр, которая еще не была столь циничной.
– Не думаю, Салли, – покровительственно произнес Сорвин. – Все его имущество состояло из пятисот фунтов, расчески и нескольких предметов одежды. Вряд ли он стал бы тратить несколько сотен фунтов на приобретение золотых часиков.
– А может быть, они достались ему по наследству. А мужчина и женщина на фотографии – его
