– Наверное, на следующей неделе.– Бегло взглянув на меня, Поумранс вновь обратился к своему сослуживцу: – А к тому дню, похоже, успеет смениться органист.
Куитрегард улыбнулся:
– Возможно. Посмотрим.
– Ну что ж, – проговорил я, – пора мне возвращаться к трудам праведным. Сизифовым трудам.
Куитрегард взглянул на Поумранса:
А теперь будь хорошим мальчиком, отправляйся копировать в журнал вчерашнюю работу.
Мне вас не хватало сегодня утром, мистер Поумранс, – сказал я с иронической вежливостью.– Вы сможете потом спуститься и мне помочь?
Нет-нет, – немедленно отозвался тот.– Заведующий сказал, больше я не должен.– Перехватив взгляд Куитрегарда, он покраснел.
– Ну давай, старина, – мягко проговорил старший сослуживец, и юноша отправился в дальний конец длинной галереи.
Я ждал, что Куитрегард заговорит, но он, казалось, погрузился в собственные мысли. Чтобы прервать молчание, я спросил:
– Почтенные каноники действительно так ополчились друг на друга? Он улыбнулся:
– По большей части это честные и неглупые люди, которые с удивительной легкостью приписывают своим коллегам самые гнусные мотивы.
– Мне это известно по колледжу, где я преподаю. Просто поражаешься, когда вполне достойные люди начинают видеть в других достойных людях бесчестных негодяев только потому, что их взгляды на какой-то вопрос расходятся.
– И как правило, их подозрения не оправдываются.
– Думаю, я могу угадать, какова истинная основа их расхождений.
Куитрегард взглянул удивленно:
– В самом деле?
– Самая распространенная, не так ли?
– Да? – Он отвернулся, чтобы собрать посуду.
– Широко известно, что большинство турчестерских каноников принадлежит к высокой церкви – настоятель в особенности, – однако есть и приверженцы евангелического направления. В Англии нет ни одного капитула, где существовало бы единство.
Куитрегард повернулся ко мне и любезно кивнул:
– Понимаю, куда вы клоните.
– Я предполагаю, доктор Локард – «высокий»?
– До головокружения.
– А доктор Шелдрик – «низкий». Он кивнул:
– Почти наравне с землей.
– Ну вот, это все объясняет. Наверное, каноники годами ссорились – то есть, прошу прощения, расходились во мнениях – по таким обычным поводам, как ладан, облачения, гимны и тому подобное. Но сегодня, вероятно, обсуждался вопрос куда более серьезный.– Куитрегард безмолвствовал, и я спросил: – Как управитель собора, несет ли доктор Шелдрик долю ответственности за школу певчих?
– Непосредственно – нет.– Куитрегард бросил на меня любопытный взгляд.– Но одна из его обязанностей – надзирать за поведением ее директора.
– А оно было сомнительным?
– Подвергалось сомнению – безусловно.
Мне безумно хотелось вытянуть из него, в чем обвинялся доктор Шелдрик и почему его, судя по всему, вынуждают уйти с поста, если он всего лишь недостаточно строго надзирал за директором? Было ли это связано с загадочной кражей во вторник вечером у него в доме? Однако я понимал, что каждым новым вопросом ставлю молодого человека во все более неловкое положение. Я все же позволил себе еще один вопрос, сформулированный очень обтекаемо:
– Доктор Локард более других настаивал на том, чтобы капитул принял меры?
Куитрегард улыбнулся.
– Доктор Локард проявил обычную для себя решимость, следуя тому, что он считает своим долгом.
– Верю, что он человек решительный. А кроме того, он несколько скептичен в оценке человеческой природы.
– Временами, наверное, чересчур скептичен.– Он умолк и смерил меня нервным взглядом.– Если бы я мог высказаться совершенно откровенно, в расчете на вашу скромность...
Наконец его прорвало.
– Можете полностью на меня положиться.
– Мне кажется, доктор Локард склонен чрезмерно усложнять дело, особенно когда судит о мотивах, которыми руководствуются ближние.– Он немного помолчал и добавил осторожно: – По этой причине его научный подход иногда чересчур... воинственен. К примеру, при всем моем к нему уважении я не уверен,
