– И после того, как хозяин отправился в банк, в дом никто не входил?
– Если бы кто и захотел, не мог бы, сэр. Обе двери были заперты, а у меня ключей нет. Есть только один комплект ключей, и хозяин всегда держит его при себе. Он носит их на кольце у пояса.
– А как же окна?
– Они все прочно забиты гвоздями.
– Вы уверены, что в доме никто не прятался?
– А где бы? Я все уголки облазила с тряпкой.
– Судя по вашим вопросам, сержант, – вмешался я, поскольку был возмущен его отказом объяснить ситуацию и все больше тревожился, – могу ли я предположить... что случилось нечто ужасное?
Прежде чем сержант успел ответить, на пороге появился молодой доктор, и сержант, обменявшись с ним взглядами, встал. Несколько минут они шептались в дверном проеме, а потом сержант вернулся на прежнее место и произнес мягко:
– Будьте так добры, миссис Баббош, пройдите к доктору. Думаю, он хочет кое-что сказать вам первой.
С помертвевшим от испуга лицом миссис Баббош позволила проводить себя к порогу, где молодой хирург взял ее под руку. Трудно было обманываться далее в оценке происходящего.
– Сержант, – вскричал я, – я требую: скажите, что произошло. У старого джентльмена случился приступ? Он упал с лестницы?
– Я понимаю ваши чувства, джентльмены, – отозвался сержант. – Но мне пока лучше помалкивать. А теперь прошу в точности описать все, что случилось сегодня днем.
Мы с Остином (по большей части я) объяснили, что без двадцати минут пять вошли в заднюю дверь, а покинули дом через минуту или две после того, как часы пробили половину шестого.
– Очень полезные сведения, очень-очень, – произнес сержант, делая запись в блокноте.– Теперь нужно выяснить, что произошло между половиной шестого и шестью, когда к парадной двери явилась миссис Баббош.
В комнату стремительными шагами вошел молодой констебль, ранее посланный на станцию.
– Он уже в пути, сержант, – отрапортовал констебль.– Сразу телеграфировал ответ.
Сержант Адамс, нахмурившись, отвел его в сторону, и они шепотом обменялись несколькими словами. Затем он указал подчиненному на стул у стены, а сам продолжил допрашивать нас с Остином.
– Не принимал ли старый джентльмен при вас других посетителей или, может, он упоминал, что кого-то ожидает?
– Нет, кажется, нет. Уверен, что нет. Остин поднял взгляд:
– Пиво.
– Пиво? – удивился я.
– Помнишь, когда мы уходили, кто-то постучал в дверь?
– А, конечно. Старый джентльмен объяснил, что ждет официанта с пивом.
– Что за официанта, как вы думаете?
– Вероятно, того, который носит ему обед, – предположил я, припомнив, что говорил Куитрегард. Потом я поправил себя: – Приносил ему обед.
– Как зовут этого официанта? Он упоминал? Мы с Остином обменялись взглядами.
– Понятия не имею, – произнес я, а Остин, в знак своей неосведомленности, помотал головой.
– А как держался старый джентльмен, не казался ли он обеспокоенным или испуганным?
– Ничего подобного, – заверил я. – Он был очень дружелюбен и словоохотлив.
– Правда? Дружелюбен и словоохотлив? – Сержант усердно царапал в блокноте.– Вы тоже так считаете, мистер Фиклинг? – (Остин молчал.) – Вы здоровы, мистер Фиклинг?
– Конечно здоров, – поспешно отозвался Остин. Сержант помедлил и посмотрел на него:
– Боюсь, мне придется просить вас взглянуть на старого джентльмена.
– Зачем это? – воскликнул Остин.
– Совершенно обычное дело, сэр.
– Старуха опознает его лучше, чем я. Я и видел-то его пару раз, не больше.
– Тем не менее, сэр, я вынужден настаивать. Нужно, чтобы все было чин по чину.
Между тем доктор ввел в комнату миссис Баббош и бережно усадил на стул. Лицо она прикрывала платком. Сержант промолвил мягко:
– Миссис Баббош, не можете ли вы назвать мне имя официанта, который приносил мистеру Стоунексу обед?
Она отняла от глаз платок и взглянула удивленно:
– Зачем он вам? Его фамилия Перкинс. Эдди Перкинс. Парнишка старого Тома Перкинса.
Сержант Адамс перевел взгляд на своего сотрудника:
