пустили, а они снова лезут...
– Слабину нашу почуяли, – бросил старший, и Валюшку показалось, что он эти слова уже не раз слышал. Конечно, слышал. В Центральном.
– Есть! – выдохнул один из наблюдателей. – Вижу! Скорее всего – он!
По комнате прошла волна общего движения. Старший бормотал в микрофон, отдавая распоряжения второй половине группы, которая блокировала тылы ресторана. Несколько выбраковщиков быстро выскочили за дверь. Валюшок в который раз проверил свой игольник.
Еще никогда в жизни ему не было так страшно.
Клиент подъехал к ресторану на потрепанной «десятке». Его сопровождала пара быкообразных типов, от вида которых Гусеву сразу полегчало. Больше всего он боялся увидеть в свите Писца телохранителей новой формации – симпатичных людей с дорогими прическами и без лишней мускулатуры, подмечающих любой намек на опасность, а в бою – резких и стремительных. Эта же парочка двигалась как коровы на льду и не сумела даже толком осмотреться.
Впрочем, сам Писец тоже оказался тот еще увалень. Он словно на машине времени прибыл из страшных девяностых, когда Москву заполонили бритоголовые ублюдки. Рядом с ним современная охрана не выполняла бы очень важной своей функции – внешне походить на охраняемого.
И против ожидания, пластической операции Писец так и не сделал. Только отрастил бороду, выкрасил ее заодно с волосами в светло-русый цвет да еще очки нацепил. Это точно был он, никаких сомнений.
Троица вошла в ресторан. Гусев вопросительно оглянулся на старшего.
– Все чисто, – сказал тот. – Контрнаблюдения не отмечено. Мои бойцы встанут на места, как только ты начнешь. Один нюанс. Клиента все-таки пасут менты. На солидном удалении. В ресторан не полезут.
– А ведь уверяли, что понятия не имеют, откуда он едет... – протянул Гусев. – А если не менты? Проверь.
– На их машине номера ментовские.
– Тогда плевать. Леха, готов?
– Угу, – выдавил из себя Валюшок, чем заслужил оценивающий взгляд старшего.
– За мной! – скомандовал Гусев.
– Живите, мужики... – напутствовал их старший.
Все свои действия Гусев и Валюшок расписали заранее. Более того – отрепетировали их «на натуре» в тактическом классе, где раз двадцать совершали разнообразные эволюции вокруг парты, имитирующей ресторанный стол. Но теперь Валюшок понятия не имел, чего захочет Гусев. И поэтому решил не дергаться попусту, а ждать.
Как ни странно, животный ужас немного ослаб.
В прихожей Гусев остановил ведомого и привычно его оглядел.
– Хорош, – заключил он. – И красиво, и оборудование не торчит. А как тебе галстук идет! Не то что мне. Леха, почему ты не ходишь на работу в галстуке?
– Да ну его... – вяло запротестовал Валюшок. Сейчас на нем был красивый длинный плащ, костюм, белоснежная сорочка и галстук, который долго выбирала невеста, уверенная, что ее Лешка идет с Гусевым валять дурака на какую-то официальную церемонию.
Сам Гусев драпировался в элегантное черное полупальто, делающее его похожим на убийцу из Чикаго тридцатых годов – только шляпы не хватало. Если судить по седине в волосах, Гусев давно и успешно работал на одну из тамошних «семей».
– Хорошо. Действуем четко по схеме. Выносим этих двух быков. Только вот что. Фокус с разговором между нами – отставить. Я все беру на себя. Стреляй по слову «извините». Ясно? Потом ты держишь Шацкого, а я поговорю с Писцом. Все. – Он натянул тонкие лайковые перчатки.
– Есть, – поняв, что его функции особенно не меняются, Валюшок несколько воспрял духом.
– И не спрашивай меня, на фига это нужно, – строго приказал Гусев. – Нужно, и все.
– Понял.
Послышался вызов, Гусев достал мобильный телефон. Штатный трансивер он сегодня бросил в отделении.
– Да? Понял. Отлично. Спасибо. Как только зайдем внутрь, сделай одолжение, позвони мне еще раз. Просто так. Все, мы стартуем.
Гусев сделал знак рукой, Валюшок открыл дверь и шагнул на улицу.
– Везуха нам, – сказал позади Гусев. – Рядом освободился столик. Нас за него и посадят. Все-таки нашли ребята выход на метрдотеля. А еще говорят, что в АСБ одни тупицы служат...
Ресторан был небольшой, уютный, здесь играла тихая ненавязчивая музыка и в воздухе плавали едва ощутимые вкусные запахи. Столики размещались в небольших закутках, рядом стояли вешалки. Насчет вешалок Гусев выяснил в первую очередь, без верхней одежды идти в обеденный зал он отказался бы наотрез.
На входе их встретил некто величественный, облаченный в смокинг.
– Господа, прошу за мной, – изрек он и царственным шагом проследовал вперед.
У Гусева в кармане зазвенело. Он тут же вытащил свой «мобильник» и на ходу с головой ушел в беседу, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться.
– А она что? – спрашивал он. – А ты? Не может быть! Ну, поздравляю от души. И когда? А почему не в «Праге»? Какая разница, что дорого, я добавлю, Мишка, не сомневайся! Ради такого дела...
Валюшок из-за спины Гусева уже видел Писца и компанию. Безразлично мазнул взглядом по Шацкому – это оказался нервный мужчина лет сорока с вьющимися длинными волосами – и сконцентрировался на удачно подвернувшейся справа красотке. Даже голову повернул.
– Да ну! – вдруг заорал Гусев и расхохотался куда громче, чем предписывали хорошие манеры в публичном месте. «Быки» мгновенно им заинтересовались, Писец и Шацкий продолжали беседу. До них осталось всего ничего, шагов пять-шесть.
Гусев ржал, «быки» неодобрительно его рассматривали. Он мешал их боссу разговаривать. И полностью занял их внимание. Валюшок мысленно перекрестился. Они вышли на позицию, нужно было начинать.
Гусев поймал злобный взгляд своего «быка».
– Ой, извините! – смутился он.
Валюшок четко, как на тренировке, выдернул оружие из кобуры и всадил две иголки в торчащее из-под стола массивное бедро телохранителя. Но Гусев все равно вырубил своего первым.
«Быки» медленно валились со стульев. Валюшок уперся игольником в грудь Шацкого.
– АСБ! – сказал он негромко, но твердо.
Шацкий очень натурально побледнел.
Писец в свою очередь налился кровью.
– Что ж ты руки-то на столе держал, идиот? – спросил его Гусев. Телефон он давно уронил на пол и теперь левой рукой придерживал стул, с которого все падал и падал «бык». Игольником Гусев небрежно помахивал у живота, не оставляя Писцу шансов потянуться и вырвать оружие. – А туда же – вор в законе, король рэкета...
– Это какая-то нелепая ошибка, – сообщил Писец глухо. Произношение у него было не московское, но Валюшок так и не понял, какое именно.
– Я заявляю решительный протест! – с достоинством произнес Шацкий, честно отыгрывая роль. – Я директор продюсерского центра... – И тут его заклинило. Валюшок понял – Шацкий узнал Гусева.
– АСБ! Специальная операция! – раздалось от входа. – Пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Вам ничто не угрожает, с этого момента вы находитесь под нашей защитой!
Гусевский «бык» наконец-то сполз на пол, и тот занял освободившееся место, придвинувшись вплотную к Писцу. Это была опасная игра, но это была игра Гусева, он сам ее себе выдумал.
– Хочешь скажу, кто тебя спалил? – предложил он. – Хочешь перед смертью отдать должок ментовской суке?
Писец судорожно моргнул. Что-то у них там под столом творилось, между ним и Гусевым. Скорее всего Писцу в одно место уперлась «беретта».
Вокруг столика ничего особенного не происходило, только по напрягшимся лицам и спинам видно было, как остро посетители ресторана переживают напряженный момент. По залу уже бродили непонятно откуда
