построено «Хранилище Судного дня», именно этот объект, растиражированный в средствах массовой информации, стал главной туристической достопримечательностью архипелага. Так что появление двух снегоходов с логотипом фирмы не привлечет внимания. Монк и Крид будут ждать наготове на тот случай, если потребуется дополнительная огневая мощь или спешный отход.
«Запасной выход из хранилища семян», – как выразился Пейнтер.
Со стороны прицепа донесся рев ожившего двигателя.
– Давайте двигаться, – распорядился Пейнтер. Он с чувством стиснул Монку плечо: – Береги себя.
– И вы тоже.
Они развернулись и направились в противоположные стороны. Пейнтер сел за руль джипа; Монк присоединился к напарнику. Крид уже сидел на снегоходе, как и Монк, в комбинезоне и шлеме.
Подойдя ко второму снегоходу, Монк перекинул ногу через седло.
Когда «Вольво» Пейнтера выехал со стоянки, Монк проверил штурмовую винтовку, закрепленную за сиденьем. Такая же имелась и у Крида. Оружие они не прятали. Здесь, на Шпицбергене, где белых медведей больше, чем людей, вооружаться было необходимо. Даже в глянцевом туристическом проспекте, который прихватил в фирме Монк, содержалось предупреждение: «Передвигаясь за пределами населенных пунктов, обязательно имейте при себе оружие».
И Монк не собирался нарушать норвежские законы.
– Готов? – крикнул он Криду, поднимая руку.
В ответ тот крутанул ручку газа.
Надев шлем, Монк повернул ключ зажигания. Могучий зверь под ним с ревом ожил. Дав газ, Монк направил снегоход к заснеженной равнине, которая начиналась сразу за стоянкой. Гусеница сзади уверенно вгрызалась в лед, спереди две лыжи гладко скользили по ровной площадке. Съехав с расчищенной стоянки, снегоход нырнул в глубокий снег.
Крид не отставал на втором снегоходе.
Впереди возвышалась гора Платабергет, в толще которой было спрятано хранилище семян. Ее зазубренная вершина царапала низко нависшие тучи. Позади нее небо было беспросветно черным.
Определенно зловещее место.
Особенно если учесть последнее предостережение, приведенное в туристическом проспекте. На взгляд Монка, оно как нельзя лучше описывало эту суровую, негостеприимную землю.
«Стреляйте на поражение».
11 часов 48 минут
Пейнтер поставил машину на указанное место. Поднимаясь по единственной дороге, ведущей в гору, они были вынуждены дважды останавливаться на контрольно-пропускных пунктах, где дежурили норвежские солдаты. На маленькой площадке уже стояли несколько внедорожников и один большой автобус, на котором, судя по всему, приехали участники конференции по проблемам продовольствия.
Выйдя из натопленного салона «Вольво» в ледяной холод, Пейнтер заметил также вездеход, похожий на микроавтобус, установленный на широкие гусеницы от танка. Это был «Хагглундс», любимая машина полярников, с нарисованными на бортах эмблемами норвежской армии. Рядом с ним курили двое солдат. Кроме того, здесь был также маленький двухместный «Сноукэт» с такими же опознавательными знаками, который, по-видимому, использовался для патрулирования наружного периметра. Однако сейчас, судя по тому, как он лихо петлял на полной скорости по глубокому снегу, кто-то решил просто прокатиться.
Сенатор Гормен, облаченный в теплую куртку, присоединился к Пейнтеру, и они направились к входу в хранилище семян. Единственной частью этого сооружения, находящейся над поверхностью земли, был бетонный бункер. Он торчал под углом из снега, словно нос корабля, застрявшего во льдах. И возможно, в какой-то степени это соответствовало действительности. Внизу находился «Ноев ковчег» для семян.
Вход возвышался на тридцать футов – плоская бетонная поверхность, украшенная в самом верху похожей на окно панелью зеркал и призм, освещенных с помощью волоконной оптики в бирюзовый цвет. В сгущающейся темноте панель ярко сияла. Черные тучи уже перевалили через гребень горы, нависая над землей. Резкий порыв ветра поднял вихрь из ледяных кристаллов и смерзшегося снега.
Закрывая лица от холода и ветра, сенатор и Пейнтер поспешили к входу.
Пройдя по мостику, они оказались перед наружной герметичной дверью. Двое вооруженных часовых проверили пропуск Гормена и внесли данные о посетителях в компьютер.
– Вы есть очень опоздать, – на ломаном английском сказал один из часовых.
– Кое-какие проблемы с перелетом, – добродушно усмехнулся сенатор. Посмотрев на молодого солдата, он поежился от холода. – Даже здесь авиакомпании ухитряются каким-то образом терять багаж. Ну а мороз… брр… даже не представляю себе, как вы можете тут находиться. Наверное, вы сделаны из чего-то более прочного, чем я.
Солдат широко улыбнулся в ответ, как и его напарник, который, наверное, вообще не понимал по- английски. Этого у Гормена было не отнять. Даже Пейнтер вынужден был признать, что сенатор обладает харизмой. И умеет включать и выключать свое обаяние, словно фонарик. Неудивительно, что он добился такого успеха в Вашингтоне.
Массивная дверь открылась, пропуская прибывших. Пейнтер знал, что хранилище защищено тремя мощными запорами. В качестве дополнительной меры предосторожности всех трех ключей не было ни у одного человека на планете.
Как только дверь закрылась, ветер утих, что явилось облегчением, однако теплее внутри не стало. Здесь постоянно поддерживалась температура около нуля по Фаренгейту – минус восемнадцать по Цельсию. Казалось, они шагнули в огромную морозильную камеру.
За коротким пандусом, ведущим вниз, начинался длинный тоннель, круглый в поперечнике, достаточно просторный, чтобы по нему мог ходить состав метро. Под ногами лежали бетонные блоки; над головой тянулись ряды люминесцентных ламп, а также переплетение труб и кабелей. Грубо обработанные стены из железобетона, усиленного стекловолокном, придавали тоннелю сходство с пещерой.
Пейнтер успел ознакомиться с планом хранилища. Все было устроено очень просто. Тоннель уходил вниз на пятьсот футов и заканчивался тремя огромными бункерами для семян, каждый из которых был закрыт своим отдельным герметическим шлюзом. Помимо этого, подземный комплекс включал в себя лишь несколько административных помещений, расположенных рядом с бункерами.
Навстречу донеслось эхо голосов. Далеко впереди показался яркий свет.
Проходя по тоннелю, сенатор Гормен тихо промолвил, указывая рукой на стены:
– Ивар был одним из главных спонсоров строительства этого хранилища. Он твердо убежден, что необходимо сохранять естественную биологическую диверсификацию мира. На его взгляд, все остальные подобные хранилища являются несовершенными.
– Это я уже понял. Человек, который стремится держать все в своих руках.
– Однако в данном случае Ивар, пожалуй, прав. В мире насчитывается свыше тысячи хранилищ семян, но большинство из них уязвимы. Государственный семенной фонд Ирака был разграблен и уничтожен. То же самое произошло в Афганистане. Хранилище разорили талибы, которым были нужны не сами семена, а пластмассовые контейнеры. И другие хранилища такие же незащищенные. Плохая организация, нестабильная экономика, устаревшее оборудование – все это факторы риска. Но главное – это отсутствие понимания самой сути задачи.
– А это как раз то, что есть у Карлсена?
– Хранилище на Шпицбергене – детище Глобального фонда по разнообразию сельскохозяйственных культур. Но как только Ивар узнал об этом проекте, он взялся за дело засучив рукава, оказывая всестороннюю поддержку, как финансовую, так и политическую. – Сенатор потер виски кончиками затянутых в перчатки пальцев. – Я до сих пор не могу сопоставить человека, которого знал, с тем чудовищем, каким он, похоже, является на самом деле. Это никак не вяжется между собой.
Дальше они продолжили путь молча. Пейнтеру показалось, он уловил в голосе Гормена тень сомнения. После первоначального потрясения, вызванного известием о предательстве, потихоньку возвращался назад скептицизм. Но такова человеческая природа. Никому не хочется верить в худшее о своем лучшем друге и признаваться в собственной слепоте и доверчивости.
Впереди показалась группа людей, собравшихся в конце тоннеля. Судя по звукам, там был в самом разгаре торжественный банкет. Вдоль одной стены тянулся ряд ледяных скульптур, подсвеченных снизу и
