Они постоянно роются в гробницах в поисках драгоценных камней и золота. Вообще всего, что можно продать.
— Они вламываются в гробницы и вытаскивают оссуарии наружу?
— Или разбивают их прямо внутри, в гробницах. Но полагаю, им проще вытащить оссуарий наружу, чтобы посмотреть, что в нем внутри.
Тропа свернула в сторону. Сложенные из известняка утесы возвышались над ними на три или четыре человеческих роста. Они миновали несколько высеченных в скале гробниц с квадратными и Т-образными входами, закрытыми массивными камнями.
— Насколько древние эти оссуарии? — спросил Меридий.
— Обычай хоронить умерших в таких оссуариях существовал не слишком долго. Насколько мы можем предположить, началось это лет за тридцать до рождения Господа нашего и продолжалось вплоть до разрушения Храма в семидесятом году.
— Значит, все они относятся к тому времени, когда Господь наш пребывал среди нас?
— Примерно так.
— Сюда! Епископ Меридий, иди сюда и посмотри на эту! — позвал их Альбион.
Меридий поспешно пошел туда, где стоял юноша. Фасад гробницы был просто великолепен. Каменщик высек в скале квадратное углубление размером в рост человека и глубиной в три сажени и тщательно его выровнял. Оно продолжалось Т-образным проемом, который был закрыт крупным камнем. Над входом были искусно высечены три переплетенных круга, каждый из которых окаймлялся треугольниками, что делало их похожими на большие цветы с шестью лепестками.
— Это прекрасно. Я и не знал, что иудеи были столь искусными каменщиками, — сказал Меридий.
Альбион улыбнулся, довольный его словами.
— Это моя любимая, но тут их тысячи. Хочешь посмотреть на другие, столь же необычные?
— Нет, не сегодня. Я устал. Может, завтра.
— Хорошо, — согласился Альбион.
Макарий удовлетворенно кивнул, глядя на Альбиона.
— Благодарю тебя, брат, за оказанную сегодня помощь. Ты сможешь отвести епископа Меридия в келью, которую мы приготовили для него в монастыре?
— Конечно. Прошу за мной.
Альбион пошел обратно вверх по ущелью. Меридий шел следом за Макарием. Солнце уже село, и на город спустились сумерки.
Подъем был утомителен. Когда они выбрались из ущелья и пошли к городу по пологому склону, Меридий и Макарий тяжело дышали.
Меридий остановился, чтобы перевести дух, и повернулся к Макарию. Альбион продолжал бодро идти дальше.
— Завтра в первую очередь я хочу осмотреть те две гробницы, которые вы нашли поблизости от Голгофы, — сказал Меридий.
Макарий вытер пот с лица рукавом и кивнул.
— Конечно. К тому времени наши рабочие расчистят их получше. Возможно, нам удастся…
— Епископ Макарий! — позвал Альбион.
Резко повернув голову, Макарий быстро пошел наверх, обойдя Меридия. Они взобрались на скалу. Юноша стоял там, наклонившись и уперев руки в колени. Он что-то разглядывал.
Меридий, шедший позади Макария, увидел кучу свежевырытой земли у входа в недавно откопанную гробницу. Вокруг лежали осколки разбитых оссуариев. Он разглядел квадратный вход в гробницу размером примерно в одну сажень.
Присев, Макарий посмотрел внутрь гробницы, будто в надежде поймать грабителей, что называется, за руку и арестовать их.
Меридий встал в паре шагов позади него.
— Кого-нибудь видишь?
— Нет, но там очень темно… да и гробница куда больше, чем можно предположить по ее непритязательному фасаду.
Меридий подошел ближе и присел рядом с Макарием, чтобы глянуть внутрь. Из гробницы веяло сыростью и плесенью, и от этого запаха у Меридия пошел холодок по спине.
— Давай посмотрим, что там.
— Ты войдешь? — с удивлением спросил Макарий. — А что, если воры спрятались там, внутри?
— Мы наверняка их спугнули, — ответил Меридий, становясь на четвереньки и влезая внутрь, во тьму.
Когда он пролез через проход, оказалось, что гробница весьма велика: два человеческих роста до потолка и около десяти саженей в ширину. Несмотря на произнесенные им только что храбрые речи, Меридий решил не рисковать и засунул руку под одеяние, взявшись за рукоять своего длинного кинжала. Впереди виднелась лестница. Он начал осторожно спускаться, держа кинжал наготове и ощупывая стену пальцами левой руки. Вскоре его глаза приспособились к темноте, и он огляделся. На каменных полках стояло не меньше двадцати оссуариев.
— Опасности нет. Входите, — крикнул он своим спутникам.
Макарий и Альбион забрались внутрь и стали спускаться по лестнице вслед за ним. Меридий подошел к каменной полке слева, где стояли два оссуария, вплотную друг к другу. На них было что-то написано, буквы можно было даже разглядеть, поскольку сквозь вход сюда попадали последние лучи дневного света.
— Макарий, когда сможешь что-нибудь видеть, подойди сюда. Ты же читаешь по-еврейски?
— Да, — ответил Макарий, подходя к нему и щурясь.
Альбион замер, стоя посреди гробницы и оглядывая все вокруг широко открытыми глазами.
Макарий наклонился, разглядывая высеченные на оссуариях буквы.
— Хм. Здесь написано «Саломия».
Меридий стряхнул пыль с надписи на другом оссуарии.
— А здесь?
Макарий прищурился.
— Не совсем понятно, но, возможно, «Марьям», то есть Мария.
Альбион судорожно вздохнул. Его глаза тоже приспособились к темноте, и теперь он указывал дрожащей рукой на что-то, лежащее у дальней стены гробницы.
— Там… там скелет!
— Где? — спросил Меридий, резко разворачиваясь к нему.
— Вон там, на высеченной в скале полке.
Меридий обошел валяющиеся на полу осколки оссуариев, которые в спешке перебили воры, и подошел к стене гробницы.
— Боже правый, Альбион прав.
Скелет лежал на спине, рассыпавшиеся ребра, руки и ноги прикрывал истлевший саван. Верх ткани был отодвинут, видимо, чтобы разглядеть череп. В полутьме он поблескивал, будто сделанный из полированного коричневого мрамора.[103]
Макарий подошел ближе.
— Не могу понять, почему же кости не были собраны и помещены в оссуарий, как этого требовал обычай?
— Должно быть, родные принесли его сюда и закрыли гробницу, но не смогли вернуться, чтобы закончить погребение, — предположил Меридий. — Может, он один из последних, кого оставили здесь незадолго до разрушения Храма?
— Возможно. Согласно текстам, тело умащивали маслом и благовониями, заворачивали в белый льняной саван и клали на каменную полку в гробнице. Затем гробницу закрывали камнем. Открывали ее через год или около того. Кости умершего убирали в ящик, который обычно изготавливали из известняка. Хотя в Галиле их делали и из глины.
