— Так же, как сделали в Афинах?
Посол замолчал; единственным звуком, нарушающим тишину пещеры, было монотонное гудение генератора.
— Мне бы следовало пристрелить вас прямо здесь, — заявил Харват.
В его мозгу тем временем все произошедшее быстро складывалось в цельную картину.
— Погибли отличные ребята из вашей команды, — добавил он. — И ради чего? Деньги?
— Много денег, — услышал за спиной Харват. — Двадцать пять миллионов. Это не шутки.
Он обернулся и увидел старшего из команды охраны посла Эвери, агента, известного как Разыгрывающий. В руках тот держал французскую штурмовую винтовку FA-MAS с пламегасителем. Разыгрывающий был огромен, почти вдвое крупнее самого Харвата, и одет в специальный костюм, практически невидимый в инфракрасных лучах.
Против желания Харват рассмеялся.
— Что тут смешного? — рявкнул Разыгрывающий.
— Да просто вспомнил ту старую шутку про разницу между дикобразом и «БМВ». Только в вашем случае подонки на самом деле были снаружи.[119]
В следующее мгновение улыбка исчезла с лица Харвата — Разыгрывающий шагнул к нему и врезал прикладом по челюсти.
У бывшего «морского котика» искры из глаз посыпались, и он упал на одно колено.
— Все мы должны делать то, что должны.
С этими словами посол отобрал у Харвата оружие и снаряжение и зашвырнул в воду.
— Что же касается тебя, — произнес Разыгрывающий, по-прежнему держа Харвата на мушке, — ты присоединишься к мистеру Папандреу и немного поплаваешь.
Харват выплюнул сгусток крови и прохрипел:
— Наверное, это не самая лучшая мысль — я как раз поел перед тем, как сюда отправиться.
— Пошути мне еще, умник.
— Может, расскажете, как давно вы работаете на «Двадцать первое августа»?
— Это не мы работаем на них, — улыбнулся посол, — а они на нас. Наш компаньон, мистер Папандреу, некоторое время назад здорово нас подставил, и мы предложили ему сделку: мы делаем вид, что ничего не случилось, а он в обмен на это становится нашими глазами и ушами в организации.
— В Госдепе или ЦРУ знали об этом?
— Разумеется, нет. Папандреу был слишком ценным кадром, чтобы делиться им с кем-то еще.
— И он использовал свою дружбу с Номикосом и выкрал прибор?
— Да. Но и Номикос был далеко не ангелом. Он-то и стоял во главе «Двадцать первого августа».
Потрясенный Харват молча слушал посла.
— С некоторых пор Папандреу подозревал, что в организации его уличили в работе на нас, и понимал, что рано или поздно за ним придут. Собственно, именно поэтому Номикос сегодня вечером и появился на вилле. Сейчас-то я уверен: нам бы уже давно следовало избавиться от Папандреу и убраться прочь из этой страны, но нужно было затереть еще кое-какие следы. А задним умом все мы крепки.
— Значит, вы сами вместе с Папандреу и разработали этот план: нападение на вашу команду и машину?
— Мы подбросили в машину парочку тел, — пояснил Разыгрывающий, — подменили отпечатки зубов, а затем кинули туда зажигательную бомбу, так что только по пулям и можно было что-то определить.
Про себя Харват не мог не отдать должное их предусмотрительности.
— То есть след вел к организации «Двадцать первое августа», а вы собирались спокойно смотаться с деньгами и прибором и начать новую жизнь на новом месте.
— Точно так, — подтвердил Разыгрывающий.
— А покупатель из Иордании?
— Через три дня мы встречаемся с ним в отеле на Сицилии, — сообщил Эвери, — поэтому, полагаю, вы понимаете, что мы должны закончить здесь все дела.
Заметив, что Разыгрывающий взял еще одну якорную цепь и медленно приближается, Харват попытался потянуть время.
— И что же в итоге? Папандреу надул Номикоса и вместе с ним «Двадцать первое августа», вы обманули Папандреу, а также свою страну, потом подстроили собственную гибель, а теперь торопитесь продать прибор человеку, который почти наверняка является врагом Соединенных Штатов.
— Красиво говорите, — оценил посол, принимая винтовку из рук Разыгрывающего, чтобы тот смог связать Харвата массивной цепью.
Тогда Харват метнулся к громиле с намерением сбить его с ног и завладеть пистолетом, но оказался недостаточно проворен. Разыгрывающий уклонился влево и одновременно нанес сокрушительный удар локтем в висок. Харват рухнул наземь, из глаз снова полетели искры. Пальцы его царапали песок, влажный — как он догадался — не от морской воды, а от хлещущей изо рта крови.
Разыгрывающий сноровисто обмотал якорную цепь вокруг запястий и лодыжек Харвата, после чего частично потащил, частично понес его к пещерному озерцу, в котором плавало тело Папандреу.
Все мысли Харвата были сейчас сосредоточены на том, как остаться в живых, но сколь отчаянно он ни пытался высвободиться, толку от этого не было.
Тем временем Разыгрывающий погружался в воду все глубже; Харват отдавал себе отчет, что в любую секунду громила может отпустить его и он пойдет ко дну.
Среди «морских котиков» утонуть считалось самой постыдной смертью, однако именно это грозило Харвату.
Призвав на помощь все свои возможности, он постарался изогнуться и дотянуться до Разыгрывающего. Если не останется ничего другого, то, может, хотя бы удастся утащить этого сукина сына с собой на морское дно.
Досчитав в уме до трех, Харват из последних сил рванулся вперед, вытягивая руки и пытаясь уцепиться хоть за какую-нибудь часть одежды своего убийцы. Тут что-то щелкнуло, и плечо Харвата отозвалось острой болью. Отдаленной частью сознания он понял, что получил очень серьезное повреждение, однако в данный момент ему было на это наплевать. Главное сейчас — остаться в живых!
Напрягшись до предела, Харват снова попытался высвободиться из смертельной ловушки и тут услышал еще один щелчок. Спустя мгновение в глаза закапала кровь. Он задрал голову и обнаружил, что в горле Разыгрывающего торчит какой-то предмет и из раны течет кровь. Все произошло едва ли не мгновенно, и не успел Харват сообразить, что же случилось, как руки убийцы, с непреклонностью бульдозера шагающего на глубину, отпустили цепь.
Через секунду, увлекаемый тяжелым грузом, Харват пошел ко дну. События развивались столь стремительно, что у него почти не осталось времени набрать в легкие побольше воздуха. Прилагая отчаянные усилия, он попытался нащупать руками наклонный берег и дюйм за дюймом выползти обратно на поверхность, но безрезультатно. Песок был слишком мягким, и с каждым движением Харват только глубже в него зарывался.
Грудь словно сдавили тысячи тонн бетона. Каждая клеточка тела умоляла о капле кислорода. В глазах потемнело, и Харват понял: у него осталось лишь несколько секунд, а потом рот непроизвольно раскроется в последней, отчаянной попытке вдохнуть глоток свежего воздуха, в легкие хлынет вода и на этом все кончится.
Он приготовился достойно встретить смерть, как вдруг что-то ткнулось ему в спину. По ощущениям это «что-то» больше всего походило на акулью морду; в общем-то, это было неудивительно, поскольку пещера наверняка сообщалась с открытым морем.
Толчок в спину повторился, потом еще один, и вдруг Харват почувствовал, что его куда-то тащат. Он попытался посмотреть на животное, но в глазах от нехватки кислорода стало совсем темно, к тому же в воде было полно крови.
Огромный зверь толкал и толкал Харвата вперед, и внезапно он оказался на поверхности. Моментально последовал сильный удар, и плечо в том же самом месте, что секундами ранее, пронзила острая боль. Раздался треск, напоминающий винтовочные выстрелы, но на самом деле — с ужасом осознал
