его профиль на фоне безрадостного ландшафта и полуразрушенных каменных строений и вдруг поняла, что вот она — квинтэссенция Балкан.
— Вы покупаете в Скопье продукты для ресторана? — спросила она.
Последовала пауза. Наконец Башким вздохнул и произнес:
— Вы слишком любопытны.
— Просто интересно, — пожала плечами Джейн.
— Иногда лучше не проявлять излишний интерес, — ответил Башким.
Тут Джейн вновь посетило непонятное ощущение: давление внутри головы и какое-то покалывание в области затылка. Долгое время она молча изучала однообразный ландшафт за окном, где глазу было не за что зацепиться.
— Смотрите! — Башким как ни в чем не бывало указал рукой на взгромоздившуюся на вершине холма крепость, хотя Джейн уловила в его голосе неискренность. — Это замок Скандербега, нашего национального героя. Он служил в янычарах, командовал большим отрядом. В тысяча пятьсот шестьдесят девятом году[78] он восстал и повел албанский народ на борьбу с Оттоманской империей. Врагам не удалось его одолеть.
У поворота появилась толпа оборванных мальчишек; перед открытыми ртами они держали сжатые кулаки.
— Они голодные, — догадалась Джейн и полезла в свой рюкзак в поисках орехов и сушеных фруктов.
Однако Башким только сильнее надавил на акселератор.
— Они уже привыкли попрошайничать, — бросил он. — Работники, раздающие гуманитарную помощь, кидают им сладости, и они дерутся из-за них, словно собаки.
Девушка вдруг почувствовала резкую антипатию к своему попутчику. Когда Башким свернул на шоссе в Эльбасан, город, главной «достопримечательностью» которого была огромная фабрика, выбрасывающая в небо клубы черного дыма, в Джейн зашевелились и стали подниматься ростки беспокойства.
— Почему мы свернули?
— Нужно передать другу лекарство, — равнодушно объяснил Башким и прибавил извиняющимся тоном: — У него мать болеет.
Вдруг перед машиной появилось стадо овец, водитель резко затормозил, и в этот момент что-то выскользнуло из-под сиденья Джейн и ударило ее по пятке. Она опустила глаза и увидела дуло автомата. Башким тоже заметил его, быстро нагнулся между ног девушки и схватил оружие. При этом провел рукой по внутренней поверхности ее бедра. Выпрямившись, он засунул автомат под собственное кресло и пробормотал:
— Прошу прощения.
Джейн изо всех сил вцепилась в кожаные подлокотники. Ладони ее повлажнели от выступившего пота. Очень хотелось закричать. Показалось или рука ресторатора действительно задержалась на ее бедре? И что, если бы автомат вдруг выстрелил?
Башким похлопал ее по плечу, и девушка подскочила от неожиданности.
— Это для нашей же безопасности, — объяснил он. — На всякий случай.
Она попыталась унять отчаянное сердцебиение, убедить себя, что в случившемся нет ничего особенного. В конце концов, в этих краях до сих пор полно грабителей. Что до остального, наверное, это просто результат его неловкости.
Башким вырулил на подъездную дорожку и направил машину к распахнутым воротам. Тревога Джейн достигла крайней точки. Почему он заранее не предупредил об остановке? А если это какая-то хитрость? Ловушка? Машина тем временем приближалась к воротам. Джейн даже порывалась открыть дверь и выпрыгнуть наружу. Но что потом? На улицах полным-полно праздношатающихся молодых людей самого бандитского вида. И она останется совсем одна, почти без денег, не имея ни единого шанса вернуться. До нее доходили слухи о том, что бывает с женщинами, которые после наступления темноты оказываются одни на улице, особенно в провинции. За спиной клацнули закрывающиеся ворота, и рядом с машиной тут же возникли трое мужчин с ястребиными профилями.
«Так значит, это случится здесь», — отрешенно подумала Джейн и вслух произнесла:
— Я подожду в машине.
— Вам лучше воспользоваться удобствами, — твердым голосом ответил Башким. — Другой возможности не будет.
Тут дверь в дом распахнулась, и на пороге появилась полная дама. Джейн едва не вскрикнула от облегчения, когда Башким достал упаковку таблеток и протянул женщине. Та, двигаясь вперевалку, обошла машину, открыла дверцу со стороны пассажира и, взяв Джейн за руку, потащила к дому. От женщины исходил тяжелый запах пота пополам с жареным луком и чем-то еще, напоминающим забродившее вино. Джейн оглянулась и увидела, что мужчины столпились у багажника «мерседеса».
В доме она провела около полутора часов, в течение которых полная женщина потчевала ее чаем, оранжадом, домашним печеньем и ракией — крепким, дерущим горло виноградным бренди. Когда они вновь вышли на улицу, Джейн обратила внимание, что машина заметно приподнялась над землей на рессорах. Мужчины смотрели на груду коробок, и на мгновение девушке показалось, что на солнце блеснуло что-то металлическое. Тут перед ней встал Башким, загораживая обзор, и сказал, что им пора двигаться дальше. От крепкой ракии, к тому же выпитой на пустой желудок, Джейн развезло. Она говорила себе, что должна сохранять бдительность, но не смогла противиться навалившейся дремоте. Откинувшись на спинку сиденья, она заснула. И проснулась через час с неприятным ощущением в желудке и противным привкусом во рту.
Их путь лежал через горы, занимающие большую часть территории Албании и оставляющие пригодной для возделывания лишь малую толику земли. Высокие, крутые вершины с обеих сторон подступали к дороге. Прямо впереди над глубокой пропастью висел мост. Пока «мерседес» переезжал на противоположный берег, Джейн смотрела вниз на белую шипящую воду. Она припомнила слова Пола, что мост находится недалеко от границы, значит, дальше дорога некоторое время будет идти вдоль берега Охридского озера — спокойного глубокого водного массива, служащего естественной границей между Македонией и Албанией. Преодолев мост, Башким резко свернул — дорога здесь с одной стороны обрывалась в глубокую пропасть, причем никакого ограждения Джейн не заметила. В сотнях ярдов внизу она увидела ржавеющие остовы автомобилей, которым не удалось удержаться на шоссе. Рот внезапно наполнился слюной, и Джейн почувствовала, что ее вот-вот стошнит.
Когда они оказались на прямом участке, впереди замаячила авария; мужчина на дороге размахивал привязанной к палке белой рубашкой. Башким выругался и сбросил скорость. Но когда они приблизились, Джейн поняла, что это никакая не авария. Два армейских грузовика перегородили путь, и солдатик с прыщавым лицом махал им винтовкой, веля остановиться на обочине. Башким напряженно уставился на дорогу. «Мерседес» рванулся вперед, и Джейн уже решила, что ресторатор намеревается вдавить педаль газа в пол и прорваться через заслон.
Буквально в последнюю секунду он все же ударил по тормозам. Следующие за ним машины резко вильнули в кювет и, подняв тучу пыли, проскочили мимо дорожного поста. «Любопытно, — подумала Джейн, — организуют ли военные преследование?» Но те, кажется, не проявили никакого интереса.
Отдавая команды на албанском и держа голову Башкима на прицеле, к машине подошел солдат. Колени у ресторатора дрожали, однако голос оставался спокойным. Джейн уловила слова «Amerikane» и «Skopje». Появились еще несколько военных и велели выйти из машины. Джейн всю трясло от страха, она еле могла пошевелить враз одеревеневшими мышцами. Она слышала истории об албанских бандитах, устраивающих на дорогах засады и грабящих западных путешественников. Преступники отбирали все: и машины, и одежду, и даже обувь, оставляя своих жертв в одном исподнем. В прежние годы до границы следовали только колонны мощных грузовиков, не делая остановок. Может, предложить солдатам денег?
Она вытащила мобильник и собралась позвонить Полу в американское посольство. «Помоги мне, — скажет она ему. — Нас остановили на дороге албанские солдаты, и я подозреваю, что у нас проблемы. Теперь ты, возможно, пожалеешь, что не отправил меня через границу с курьером!»
Солдаты столпились вокруг Башкима, толкали его и выкрикивали вопросы. На Джейн никто не
