всех камер были открыты настежь, показывая только непроглядную темень и голые лампочки, свисающие с потолка. Коридор заканчивался массивной дверью, и, когда они приблизились к ней, Борис-один крикнул по-русски:
— Открывай! Заключенный номер один-ноль-девять-два.
Дверь с грохотом распахнулась. Они вышли и повернули налево. У Генри затряслись руки, и он сжал кулаки. «Ты молодец… ты все сделал как надо…» Затем они начали спускаться по лестнице. Чем ниже, тем слабее становился проникающий сверху свет; когда ступеньки закончились, вокруг стояла почти полная темнота. Впереди смутно угадывался дверной проем. Генри застыл на месте, ноги отказывались двигаться. Идущий позади Борис-два осторожно, едва ли не нежно, положил руку ему на талию. Впервые за сорок дней до Генри дотронулись не с целью причинить боль. На глаза у него навернулись слезы. «Давай, Генри».
Он поковылял во мрак. У двери Борис-один шагнул в сторону и щелкнул каблуками сапог, словно хотел привлечь внимание. Генри судорожно набрал полные легкие воздуха и переступил порог.
«Два месяца, — подумал он. — Господи, неужели это все?»
А сколько ему довелось пережить…
Понимая, что бонзы из МИ-6 не одобрят его план, Генри первым же рейсом вылетел из Лондона в Вашингтон. В аэропорту он взял такси до Е-стрит, где располагался офис недавно образованного Центрального разведывательного управления США. Правда, про себя он продолжал называть контору старым названием — УСС[89] — и сомневался, что сможет перестроиться. У Генри в управлении имелись друзья, с большинством из которых он не раз в составе отрядов «Джедбург»[90] совершал рейды за линию фронта.
У сидящего в будке охранника он спросил Люсиль Руссо. Тот набрал номер, выслушал ответ, после чего вручил Генри бедж и объяснил, как пройти к квонсет-бараку Люсиль. Она уже ждала старого знакомого.
— Генри! Вот так сюрприз! А мне казалось, ты ненавидишь летать.
— Так и есть. Ненавижу. — Воспоминания о самолетах, парашютах и всем с ними связанном были для Генри неприятны. — Люсиль, я тут занимаюсь одним делом, и мне нужна твоя помощь. Я могу рассчитывать на беседу без свидетелей — ты, я и Джо?
Джо Пультц, еще один друг Генри по отряду «Джедбург», теперь трудился в отделе специальных операций. Он сидел, развалившись на стуле и закинув ноги на стол, но при виде гостей проворно вскочил и бросился навстречу.
— Генри? Генри Колдер? Боже, как я рад тебя видеть!
— Взаимно, Джо.
— Генри хотел бы поговорить с нами, — вмешалась Люсиль.
— Валяй, — согласился Пультц.
Закрыв дверь, он предложил гостям стулья.
На то, чтобы обрисовать ситуацию, у Генри ушло меньше пяти минут.
— Дело рискованное, но если мы победим…
— Господи, Генри, не знаю, что и сказать. Как у тебя со временем?
— Все должно произойти в ближайшую пару месяцев. У нас масса времени, если мы поторопимся.
— А твои люди?
— Я в долгосрочном отпуске.
Пультц на мгновение задумался, затем кивнул.
— Даллес сейчас в отъезде. Пойдем пообщаемся с Жуком.
Уолтер Беделл Смит по прозвищу Жук в прошлом командовал штабом генерала Эйзенхауэра в Европе, затем президент Трумэн своим указом назначил его на пост директора ЦРУ. Смит был солдатом до мозга костей, и Генри надеялся повернуть это обстоятельство в свою пользу. Внимательно выслушав план Генри, Жук воскликнул:
— Боже, приятель, тебе жить надоело?
Подпиравшие стену Люсиль и Джо нервно заерзали. Генри только улыбнулся.
— Прошу прощения, — продолжил Смит. — Ладно, сколько тебе нужно контактов?
— Три. — Генри назвал имена. — Сомневаюсь, что на большее у меня хватит времени.
— Тебе требуется основательная подготовка.
— Да.
— Насколько я помню, ты знаешь немецкий. А как у тебя с русским?
— Йа ищу девушку, которая хочет любит и быт любимой.
— А кто этого не хочет? — отреагировал Смит. — Ты собираешься ехать без ничего?
«Без ничего» означало без дипломатического прикрытия. Если Генри схватят, ему никто не поможет.
— Это единственный шанс, — объяснил он.
— Как по времени?
— Две недели на подготовку здесь и три дня на операцию.
— Плотное расписание.
— Вряд ли мне отпустят больше времени.
— Пожалуй, ты прав. — Несколько секунд Смит молча смотрел в окно. — Скажи, ты уверен?
— Генерал, нам известно, что рано или поздно они придут. Это наш шанс.
— У тебя есть семья?
— Мы с женой развелись в сорок втором. Оуэну, сыну, сейчас двенадцать. Отчим — порядочный человек.
«Не то что я, — с горечью добавил по себя Генри. — Никогда не был ни хорошим мужем, ни хорошим отцом».
Начиная с 1939 года он чаще бывал в разъездах, чем дома.
— Но все же они… — начал Смит.
— Они не станут по мне скучать, генерал. Разреши мне сделать это. Прошу тебя. У меня получится все изменить.
— Мне надо будет переговорить с Айком. — Эйзенхауэр, всего неделю назад избранный президентом Соединенных Штатов, как раз готовился к предстоящей в январе инаугурации. — А пока, Джо, вам с Люсиль предстоит потрудиться. Обеспечьте Генри всем необходимым.
Спустя десять дней все необходимое имелось в наличии: прикрытие, соответствующие документы, явки, маршрут следования. Главная роль во всей операции отводилась административному секретарю, женщине, служащей в штаб-квартире ГСВГ (Группы советских войск в Германии) в Цоссен-Вюнсдорфе. Ее активно обрабатывал «наставник» из ЦРУ.
Через две недели после прибытия в Вашингтон Генри Колдер спустился по трапу на летном поле аэропорта Темпельхоф, расположенного в Западном Берлине. Там он взял такси и отправился на Баервальд-штрассе в местное отделение ЦРУ, где в течение часа общался с резидентом. Уже сгущались сумерки, когда он добрался до контрольно-пропускного пункта на границе с Восточным Берлином на Хаусзее-штрассе в контролируемый французами сектор.
Генри остановился перед шлагбаумом. По обе стороны от машины вдаль тянулись ряды колючей проволоки, сверкающей в лучах электрического света. К водительской дверце подошел часовой и велел предъявить документы. Еще двое солдат встали по сторонам.
— Уважаемый есть француз? — осведомился часовой на неестественном английском, который по умолчанию был в ходу на пропускных пунктах.
— Oui. Да.
— Цель поездки?
