– Нет. Я не хочу больше есть.
– Ты не против, если я доем?
Она кивнула, не зная, куда ей девать глаза и что делать: встать из-за стола и покинуть кухню или навести порядок, найти среди горы посуды мобильный телефон и сделать еще одну попытку дозвониться до Нади.
Михаэль взял тарелку с едой и поставил ее в микроволновую печь. Через две минуты он сел напротив нее за кухонный стол и с большим аппетитом принялся за еду. Он воспользовался столовым прибором Сюзанны. Ей пришлось напрячь всю силу воли, чтобы не смотреть на него. Но глаза невольно следовали за движениями его рук. Михаэль поймал ее взгляд и неправильно его истолковал:
– Мне кажется, ты все-таки голодна.
– Нет, – быстро сказала она.
Ее ответ не показался Михаэлю достаточно убедительным. Он отрезал кусочек мяса, наколол его на вилку и протянул ей кусок.
– Открой рот, – скомандовал он. – Я с тобой поделюсь.
Она неохотно открыла рот и позволила сунуть ей в рот кусочек мяса. Муж Нади удовлетворенно кивнул и следующий кусок съел сам. Сюзанна жевала мясо, как кусок картона, и не могла освободиться от чувства, что должна сказать что-нибудь безобидное, чтобы он снова не насторожился.
– Ты рано сегодня, – с трудом выдавила Сюзанна.
Обреченно вздохнув, он пожал плечами:
– Олаф повесился.
Она вздрогнула, его слова ее шокировали. Имя эхом отдалось в ушах. Олаф и Кеммерлинг, его коллеги по лаборатории!
– Какой ужас, – сказала она. – Уже известно почему?
Похоже, ее озадаченность рассердила Михаэля. Казалось, смерть Олафа не особенно его тронула. Он снова протянул ей вилку с кусочком мяса и пояснил:
– Кеммерлинг считает, что это мог быть вирус. Завтра с утра придет техник.
Она позволила положить себе в рот второй кусок мяса и порадовалась, что пережевывание избавляло ее от необходимости поддерживать беседу. Обломки «мерседеса» на обочине шоссе временно отошли на задний план. Теперь она была поглощена мыслями о смерти Олафа, вирусе и о том, какое отношение ко всему этому имеет техник. Отрезав себе кусочек мяса и наколов его на вилку, Михаэль добавил:
– Я предполагаю, что Кеммерлинг снова копался в компьютере, но он слишком труслив, чтобы в этом признаться. Его нельзя и на полчаса оставлять одного с таким устройством. Если у нас в систему действительно попал вирус…
Михаэль говорил еще что-то, но она уже не слушала его. Теперь она поняла, о чем шла речь, и от смущения залилась краской. Прибор. Устройство. Михаэль говорил о компьютере! Теперь стало понятным его бесчувственное отношение к «смерти» Олафа. Хотелось надеяться, что он забудет, в какой ужас она пришла от этой новости.
Позволять Михаэлю кормить себя было для Сюзанны непривычно, но довольно приятно. То, что они пользовались одной вилкой, помогло ей преодолеть робость; они с Михаэлем как будто стали ближе. И все- таки она чувствовала себя неуверенно при мысли, что не в состоянии будет и дальше играть чужую роль, постоянно рискуя угодить в западню. Теперь для нее представляла опасность любая мелочь. Как часто Михаэль рассказывал Наде об Олафе и Кеммерлинге? Тем же тоном, которым рассказывает сейчас? Михаэль продолжал болтать о мелких неприятностях в лаборатории. Она слушала его молча, вполуха, размышляя над тем, что еще она может сделать.
В какой-то момент он сказал о коррекции данных, которая должна быть закончена к завтрашнему вечеру. На Олафа нельзя было рассчитывать. Никто не мог поручиться, что техник окажется пунктуальным и появится вовремя. И даже если он сразу приступит к работе, не было никакой гарантии, что ошибка будет найдена и исправлена до вечера. А полная коррекция данных должна быть завершена к понедельнику.
Она отметила про себя, что его тон изменился. Наверное, он хочет осторожно подготовить ее к тому, что ему придется поработать в выходные.
– Это значит… – Она откашлялась, чтобы выиграть время и взвесить, целесообразно ли будет продолжить фразу. Он напряженно и выжидающе смотрел на нее. Помедлив, она продолжила: – Ты снова должен в воскресенье… – Она намеренно не закончила фразу, чтобы не допустить промаха.
Он улыбнулся – смущенно, словно извиняясь перед ней:
– Не обязательно. Если ты не против, я позвоню Кеммерлингу. Он уже вчера взял стример[5] и считает, что, разделив плоскость на сегменты, справится один. Правда, я в этом сомневаюсь.
Термины гудели у нее в ушах, как злые осы. Что такое, черт побери, стример? Михаэль склонил голову и попросил:
– Сделай над собой усилие. У тебя же достаточно мощности. Мы могли бы временно снять настройку.
У Сюзанны не было ни малейшего понятия, чего он хочет от нее.
Михаэль продолжил:
– Я буду рядом и глаз не спущу с пальцев Кеммерлинга. Он не станет покушаться на твои данные.
Только теперь до Сюзанны стало доходить, что все это время он говорил о ее компьютере и просил ее разрешения поработать на нем. Только она не понимала почему. Ведь в его кабинете был компьютер. Если его было недостаточно, то Надин «Пентиум-4» с тремя гигагерцами, возможно, лежал разбитый в останках автомобиля. Ни в коем случае! Ему не следовало об этом знать. Но ему был нужен ее ноутбук. Прямо сейчас.
– Мне жаль, – сказала она. – Я оставила его в бюро.
Но вместо равнодушного «что ж, очень жаль» Михаэль снова наморщил лоб и осведомился:
– Что?
– Его, – сказала она и показала беспомощными движениями рук приблизительную величину переносного компьютера, – «Пентиум-четыре», я имею в виду ноутбук, у меня нет его с собой.
Теперь он казался более чем озадаченным:
– Что за ноутбук? – Голос его звучал крайне раздраженно. – Что за чушь ты несешь, Надя? Мне в высшей степени неприятно тебе напоминать, кто в последние два года приносит в дом деньги. – Затем он указал большим пальцем на потолок. – Так можем мы поработать наверху или нет?
Хотя Сюзанна была уже окончательно сбита с толку – столько новой информации за последние полчаса, – для нового решения ей понадобилась лишь доля секунды. Что, если ввести пароль «Михаэль», подумала Сюзанна. Но она не могла убедить себя, что это сработает. К тому же Михаэль мог спросить у нее пароль, а на такой риск идти не стоило. Ничто не могло выручить ее. Она сидела в доме Нади, за Надиным столом, перед Надиным мужем – в самом центре Надиной жизни. Ей не оставалось ничего другого, как подражать поведению Нади.
– Нет, – сказала она.
После этого краткого ответа можно было уже не думать о предстоящей ночи и, возможно, о поцелуе перед сном, о котором Надя забыла упомянуть. Заметно расстроенный, Михаэль покинул кухню. Успел крикнуть в коридоре:
– Я, наверное, задержусь, можешь меня не ждать!
И за ним защелкнулась входная дверь.
Над холодильником снова включился монитор. Сюзанна увидела Михаэля, удаляющегося большими шагами, и скосила глаз на мобильный телефон, лежавший среди грязных кастрюль и сковородок. Позвонить в дом престарелых? Спокойным тоном убедить мать, что нет причины для слез?
«Не важно, что сказала полиция и что еще скажет. У меня все в порядке, мама. Остальное я объясню тебе потом».
Сверх этого у нее не хватит духа сказать что-нибудь еще.
Сюзанна взяла грязную тарелку со стола. Быстро соскоблила в мусорное ведро остатки еды, так же быстро и аккуратно поставила тарелку в посудомоечную машину. Кастрюля, сковорода, дуршлаг и вся
