В среду утром Сюзанна подумала о том, что надо позвонить Дитеру, узнать, как у него дела. Михаэль был в ванной. Однако, прежде чем она смогла заставить себя взять телефонную трубку, набрать номер Дитера и слушать его разглагольствования насчет побега, в комнату вошел Михаэль.
Они еще раз съездили к Филу и Памеле и пообедали вместе с ними. На прощание Фил поцеловал ее в щеку. Памела обняла ее, попросила звонить почаще и рассказывать, как дела у малыша.
Самолет вылетал из Парижа днем. В аэропорту у Сюзанны еще был шанс сбежать, например под предлогом, что ей нужно в туалет. Исчезнуть в толпе было несложно. Но Михаэль, скорее всего, проводил бы ее до туалета и ждал у дверей. К тому же после всего, что произошло за последние дни, Сюзанне уже не хотелось совершать побег.
Снова «Боинг-737». И снова неприятные ощущения при взлете. Врач прописал Сюзанне лекарство, повышающее давление, и оно помогло ей перенести полет. Михаэль был нежен и заботлив как никогда.
Только после приземления Михаэль сказал Сюзанне, что ранним утром, когда она принимала душ, он позвонил Вольфгангу Бластингу. Сюзанна с Михаэлем уже были на стоянке. Укладывая чемоданы в багажник машины, Михаэль сказал:
– Вольфганг хочет срочно поговорить с тобой. Он считает, что тебе здорово повезло. Эти типы на машине с франкфуртскими номерами очень опасны.
Благодаря показаниям Сюзанны полиция быстро разыскала владельца черного лимузина. Маркус Цуркойлен был некогда очень большой шишкой во франкфуртском преступном мире. В течение последних лет его влияние было уже не столь велико: теперь всем заправляли группировки из Восточной Европы. Поэтому он решил уйти на покой и продать некоторые заведения из района красных фонарей одному русскому. Официально он продавал их за смешную сумму. Фактическая же стоимость, по имеющейся информации, превышала пять с половиной миллионов, сказал Вольфганг Бластинг Михаэлю по телефону. После этого он, очевидно, решил заняться обманутыми инвесторами.
Михаэль никак не прокомментировал версию Бластинга. Но по пути домой он сказал Сюзанне, что «всегда подозревал: Сюзанна Ласко – не та, за кого себя выдает». Взять хотя бы эту историю с банком в Нассау. А как продавщица кондитерских изделий могла умудриться перевести пять с половиной миллионов долларов на Багамы? Сюзанна Ласко могла какое-то время работать в банке, это он услышал утром от Вольфганга Бластинга. Однако ее контакты должны были ограничиваться близлежащим филиалом районной сберегательной кассы. Если Сюзанна Ласко когда-нибудь и занималась инвестиционными проектами, то речь могла идти только о государственном займе. Как эта женщина смогла убедить такого матерого преступника, как Цуркойлен, что его вклад приносит прибыль, а потом оставить его у разбитого корыта? Михаэль даже не догадывался о том, как недалек он от истины. И был уверен, что Вольфганг Бластинг разделяет его мнение.
– Вольфганг сказал, что у него есть несколько любопытных фактов о Ласко. По телефону он не хотел распространяться об этом. И просил пока ни о чем тебе не рассказывать. Видимо, хочет преподнести тебе сюрприз. Расскажи ему, как все было на самом деле, Надя. Дай ему то, что он хочет получить. Сделай это ради нас с тобой и ради ребенка. Харденберга и Цуркойлена посадят в тюрьму за уклонение от уплаты налогов. Я уверен, Бластинг позаботится о том, чтобы ты отделалась условным наказанием. Ведь ты будешь давать показания против главаря банды.
Михаэль заклинал ее быть благоразумной. Но было уже слишком поздно. Благоразумным было бы в понедельник, когда она ходила за покупками, сказать Памеле: «Я забегу на минутку в туалет». И сбежать. Наверное, Михаэль понял бы причину ее побега.
Когда они свернули на Мариенвег, он сказал ей, что если она его действительно любит, сейчас у нее прекрасная возможность это доказать. Но она не могла это сделать. Сюрприз от Бластинга, думала она. Интересная информация. Он наверняка имел в виду результат анализа ДНК. Тогда понятно, почему он не захотел говорить об этом по телефону.
Не будешь же по телефону говорить мужчине, что он путешествует вовсе не со своей женой. Нужно было позаботиться о том, чтобы этот мужчина привез самозванку обратно, а затем надеть на нее наручники и выдвинуть ей обвинение.
Часть 5
Когда Сюзанна вошла в прихожую дома Тренклеров, она чувствовала себя просто ужасно. С большим трудом она поднялась по лестнице, собираясь переодеться.
Через полчаса Вольфганг Бластинг уже сидел в гостиной. Во время их отсутствия он энергично занимался расследованием. Сюзанне понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем он говорит, и убедиться в том, что ее обман пока не раскрыт. Вольфганг Бластинг по-прежнему не имел никакого представления о том, кто сидел напротив. Он считал, что разговаривает с Надей Тренклер.
Делиться своей информацией с отделом по расследованию убийств Вольфганг посчитал излишним. Ребята повели бы себя как слоны в посудной лавке, решил он. Раскрыть это преступление было бы им не под силу. Кроме того, Вольфганг хотел защитить Сюзанну, и не только из дружеской симпатии. Прежде всего ему нужен был доступ к ее компьютеру. Предоставленные в его распоряжение дискеты – очень милый жест с ее стороны, ухмыляясь, заметил Вольфганг, однако этого недостаточно, чтобы арестовать Харденберга и Цуркойлена.
– Я решил, что ты мне не вполне доверяешь и поэтому скопировала только безобидные данные, – сказал Вольфганг. – Но, как говорится, рука руку моет. Я просматриваю файлы и тотчас же забываю все, что каким-то образом касается тебя, согласна?
Она молча кивнула. Из ее груди вырвался вздох облегчения. Вольфганг Бластинг продолжал. По имеющейся у него информации, продавщица магазина кондитерских изделий по поручению Харденберга перевела за границу пять с половиной миллионов. Эта Ласко, как с презрением назвал ее Вольфганг, все крайне ловко спланировала. Она вела, так сказать, двойную жизнь. Мать и соседи с Кеттлерштрассе были уверены, что она живет на более чем скромные средства.
Однако у нее в квартире нашли одежду, которую безработная не могла бы себе позволить. После развода у нее какое-то время была постоянная работа. На какие средства она жила и чем занималась после увольнения, никто не знал, но, должно быть, она все же где-то работала. По утрам она уходила из квартиры, возвращалась под вечер и ежемесячно вносила на свой счет небольшую, всегда одинаковую сумму. Так продолжалось до января. В августе она открыла второй счет, накопления на котором стали резко увеличиваться. Она сразу положила на счет двадцать тысяч, оформила кредитную карточку и по ней оплатила свои покупки и аренду автомобиля. Красный «Ровер-шестьсот». За время отсутствия Тренклеров коллеги Вольфганга уже обнаружили эту машину. Автомобиль стоял на расстоянии двух улиц от ее квартиры. Так что вопрос о машине, якобы взятой ненадолго у знакомой, можно считать закрытым.
Тут Вольфганг снова ухмыльнулся Сюзанне, на этот раз по-дружески:
– Пьяница Хеллер не врал, говоря о «классных тачках». В октябре Сюзанна дважды приезжала на «ягуаре», в сентябре она два дня пользовалась «мерседесом». По показаниям счетчика можно предположить, что на этой машине она ездила в Люксембург, где двенадцатого числа положила на свой счет деньги Цуркойлена. Все просто: пересечь границу с маленьким чемоданчиком, в котором лежат пять с половиной миллионов, сесть на самолет. Когда она была в Нассау, мы еще не знаем. Из аэропортов Германии она никогда не вылетала. Я подозреваю, что она ездила в аэропорт Амстердама или еще куда- нибудь. Эта девушка была очень умна. Но можно предположить, что это Харденберг ее инструктировал. И время от времени одалживал ей свой «порше».
Вольфганг Бластинг считал также, что Сюзанна Ласко прекрасно знала, какому риску она подвергалась.
– Она брала уроки вождения у одного каскадера, – сказал он. – И знаете, как она объяснила ему, зачем ей понадобилась его помощь? Она якобы устроилась на работу в курьерскую службу!
Кто бы мог подумать, что ее ложь сыграет ей на руку? Михаэль слушал, опустив голову. Вольфганг
