На этом бой прекратился. Вожди поклонились друг другу и вернулись к толпящимся по разные стороны площади варварам.
Хинн насильно сунул свой палаш в руки Карлу. Карл растерялся. Телохранитель Скаркитаха протянул ему «настоящего убийцу» Дрого Хенса.
— Он может тебе пригодиться, — сказал Хинн своим писклявым голосом из-под «птичьего» шлема.
Карл ничего не мог понять. Вопли толпы грозили разорвать небеса. Карл заткнул кинжал за пояс и взвесил в руке массивный палаш.
Хинн без предупреждения вытолкнул его на открытое пространство. Спотыкаясь, Карл с мечом в руке вышел на площадь. Вокруг полыхали костры. Завидев Карла, варвары заорали еще громче.
С противоположной стороны площади из толпы курганцев, споткнувшись, словно его толкнули в спину, вышел Вернофф. В руках у него был широкий меч курганцев.
У Карла похолодело внутри. Все правильно — бой один на один. Зар Блейда против зара Улдина. Но это — бой-развлечение, драться за них будут другие — меченные ими пленники.
VI. ДАШИКА
Три дня в открытой степи — и они выехали к Дашике.
По крайней мере, Герлах верил, что они скакали три дня. Казалось, в его имперском сознании не существует величин, которые можно приложить к открытому пространству степи. Во все стороны света открывалась плоская перспектива без каких-либо признаков жизни. Над головой раскинулся необъятный купол неба, под которым Герлах ощущал себя существом ничтожнее булавочной головки. Здесь отсутствовали направления, все, кроме одного, —
Если бы кто-нибудь из кислевитов сказал ему, что они скачут четыре дня или даже пять, он бы ничуть не удивился. Он перемещался в пустоте и сам становился ничем.
Пока копыта лошадей час за часом отстукивали время, на Герлаха снизошло откровение. Кислевская степь не принижает его, она демонстрирует ему, каков он на самом деле. На суетном фоне имперской знати он был молодым человеком с репутацией — знаменосец отряда демилансеров, ни много ни мало, с перспективами и амбициями — прославить имя Карла-Франца; совершить великие подвиги на полях сражений; стать человеком, совершившим настоящие деяния. Вот почему выжженная варварами Ждевка так опустошила его. Ощущение поражения было слишком велико. Почему он не смог единолично отбросить назад армии Севера?
В степи он видел себя таким, каким его видело небо. Крохотное создание, стебелек травы, былинка.
Маленький человек на бескрайних просторах, которые открыли ему, что он… лишь частичка Вселенной. Мысль о величии целого кружилась и кружилась у Герлаха в мозгу.
Он ничего не мог изменить. В одиночку ни один человек ничего не смог бы сделать. Север — стихия, облеченная в человеческую плоть. Он не мог остановить ее. С таким же успехом он мог бы движением руки попытаться остановить гигантские облака, которые, словно груженные сокровищами гелионы, плыли по небу.
Герлах начинал понимать причины фатализма Билидни и большинства лансеров в его роте. Пренебрежительный взгляд, слегка нахмуренные брови и странный жест — едва заметный поворот кисти, словно ротный отбрасывает горстку семян, «это неважно». Такая характерная небрежность, так по- кислевски. Они выросли в этой пустоте, и она приучила их не ломать голову попусту.
Станица Дашика. Город Дашика. Перевалочный пункт на пути из ниоткуда в никуда.
За бревенчатой стеной, настолько старой, что бревна под воздействием стихий стали белыми как снег, теснились вокруг длинного зала многочисленнные избы. Стена была.
Герлах был поражен, как неожиданно возникла станица среди бесконечной степи. Ничего, одна трава вокруг, и вдруг — город. Гряда холмов на северо-востоке оставалась такой же далекой, как и в начале пути.
Лансеры каким-то образом почувствовали, что приближаются к городу, еще до того, как в степи показалась Дашика. Они сбавили шаг, ехавшие впереди начали переговариваться.
Город казался безжизненным, только козы и низкорослые лошадки паслись у стен станицы. Рота остановилась и выстроилась в шеренгу за поллиги до города. По знаку Билидни Иевни, горнист, затрубил в рог.
Звук рога прокатился по степи и растворился вдали. Лансеры ждали. Лошади пряли ушами и подергивали хвостами.
Из-за стены Дашики громко и чисто протрубили в ответ. Герлах заметил какое-то движение, и ворота в город открылись.
— Яха! — закричал Билидни, и отряд помчался в станицу.
«Жизнь в степи, — решил про себя Герлах, — похожа на жизнь на островах. Трава — это море, а станицы — маленькие островные государства».
В Дашике роту встречали иначе, чем отряд демилансеров Империи в Чойке. Горожане — их было немного — выходили из домов во дворы и приветствовали роту Билидни, барабаня по пустым горшкам и котелкам. Лансеры спешивались, к ним подходили люди и дружески пожимали руки. Герлах обменялся рукопожатием с дюжиной незнакомых ему людей. Они радовались ему так, словно он был братом или кузеном, вернувшимся домой после долгой отлучки.
Со стороны могло показаться, что лансеры знакомы с горожанами, и наоборот, но едва ли это было так. Возможно, они воспринимали друг друга как одну семью, потому что все они были сыновьями Кислева. Вероятно, этого для них было достаточно.
Из длинного зала вышел атаман. Это был бородатый мужчина с обветренным лицом. На нем были старый заостренный шлем с меховой оторочкой, длинная черкеска и переброшенная через одно плечо овчина. Атамана сопровождал заместитель — есаул с небольшим жезлом в руках. Жезл — булава — был символом атаманской власти.
Атаман принял от есаула булаву и передал ее ротному. Одновременно Билидни передал атаману знамя роты. Каждый из них приложился лбом к переданному ему тотему и очень серьезно произнес какую- то клятву или ритуальное заклинание. Затем булава и знамя вернулись к своим хозяевам, а те передали их заместителям. Билидни и атаман рассмеялись, широко развели руки и обнялись. После этого Билидни, Максим и Бородин последовали за атаманом и его есаулом в зал.
На улице лансеры уселись в круг в небольшом дворе, некоторые из них занялись своими лошадьми. Женщины станицы принесли миски с копченой рыбой и сметаной, кувшины с известковой водой, кружки с кумысом и корзины с маленькими пирожками.
Герлах принял еду из рук невысокой женщины в платке. В походе еда была скудной: солонина да сухари из седельных сумок. Герлах попытался показать женщине, как он благодарен. К нему присоединились Вейжа и Витали. Посмеиваясь и цокая языками, они принялись обучать Герлаха, как надо благодарить по-кислевски. Следовало соблюсти определенный ритуал. Понять молодого Вейжу и пожилого Витали было сложно, они, как обычно, противоречили друг другу.
Сначала следовало принять воду, отхлебнуть немного, прополоскать рот от дорожной пыли и сплюнуть. Потом сделать несколько глотков. Затем с видимым удовольствием съесть скромную порцию рыбы. Дальше — пирог, его следовало разделить и часть вернуть хозяину. Суть, как понял Герлах, заключалась в том, что жители станицы делятся с гостем ценными припасами, а гость, соблюдая ритуал, демонстрирует им желание делиться своим. После соблюдения этого ритуала произносились слова благодарности и выпивался кумыс.
