Билидни объяснил новичкам философию воинов роты. Каждый бой, говорил он юношам, — последний бой. В каждом бою можно лишиться жизни. Если они не будут к этому относиться именно так, их точно убьют. Воин роты дерется каждый раз, как в последний раз.
Потом Бородин вынес в зал их крылья. Крылья были украшены перьями птиц, которых сами новобранцы добыли на охоте. Вороны, зяблики, сороки, сойки, пустельги. Богатое украшение из перьев орла или ястреба надо было заслужить в бою.
Крылья необходимы воинам, чтобы поднять их в небо на встречу с Дазхом.
Веселье стихло. Все оделись в теплые шкуры и шубы и вышли на освещенную факелами и расчищенную от снега площадку за залом. Там были вырублены в промерзшей черной земле пять могил.
Жители станицы встали в круг и произнесли погребальные молитвы по пятерым юношам- новобранцам. Их матери и сестры бросили в могилы сухие полевые цветы и остриженные волосы своих любимых и громко зарыдали, оплакивая потерю. С этой поры юноши были вырваны из семьи, для всех они были мертвы. Их оплакивали, чтобы горе больше не посетило их близких. Никто не будет ждать конца года, чтобы узнать о судьбе молодых воинов. Они были мертвы и ушли вместе с ротой навстречу своей судьбе.
Как-то во второй половине зимы Герлаху приснился сон, сон был таким ярким, что он мгновенно проснулся. Он лежал в зале, под шубами, ему было жарко. Все воины роты спали в зале. В их домах больше не было для них кроватей.
Герлах заметил сидящего неподалеку Бородина. Мастер лошадей смотрел на языки пламени, пляшущие в огромном камине.
— Вебла видел сон, — сказал Герлах, присаживаясь рядом с Бородиным.
— Так бывает. Мы все видим. И еще я вижу знаки в звездном небе. Что ты видел?
— Вебла видел…
— Говори на своем языке, Вебла. Я пойму.
Герлах улыбнулся:
— Я видел битву. Огромное поле. Знамена курганцев против знамен Кислева. И я должен выйти и драться с их предводителем.
Бородин кивнул:
— Я тоже это видел, мы все видели такие сны. Дазх посылает нам знаки в круге неба.
Мастер лошадей посмотрел на Герлаха, в глазах его отражался огонь.
— Я думал, ты послан нам, чтобы спасти знамя. Знамя роты. Я думал, что Дазх и Урсан прислали тебя для этого. Но это было только начало. Встреча роты Йетчитч и Герлаха-которого-называют-Вебла.
— И что теперь?
— Если боги не оставят тебя, ты будешь драться с предводителем сил Хаоса.
— С Архаоном? Я буду драться с Архаоном? Это мое предназначение?
Бородин пожал плечами:
— Сны не обманывают, но их трудно понять. Все, что я знаю, — это то, что ты будешь драться с великой мерзостью Хаоса. Если ты победишь, область и твоя любимая Империя будут спасены. Если это чудовище одолеет тебя, весь Старый Свет потонет в крови. И я говорю — да. Я верю — ты будешь драться с Архаоном, потому что большего зла нет на этой земле.
— Я убью его? — спросил Герлах.
— Звезды об этом не говорят, сны — тоже.
— Но я его убью? — настаивал Герлах.
— Конечно. С тобой будет рота круга Йетчитч.
Земля была покрыта толстым слоем снега, но небо было ясным и синим. Шла вторая половина зимы, холода начали постепенно отступать.
Герлах вышел на станичную площадь и наблюдал за тем, как мальчишки выгоняют пони на площадку для выездки лошадей. Новобранцы держались особняком, ведь они уже не были простыми пацанами. Посвященные в воины юноши выезжали лошадей, на которых будут ехать с отрядом Билидни. Юноши скакали по кругу, они не пользовались удилами и били бубнами по голове своих пони то с одной стороны, то с другой. Бэнг-бэнг! Бэнг-бэнг!
Герлах стоял, облокотившись о высокий забор, и затачивал наконечник нового копья, которое выдал ему Билидни. Кубех пытался напугать свою лошадку, колотя в небольшой барабан. Он был отличным наездником, весь в отца.
А на следующий день была назначена свадьба Кветлая и Луши. Герлах решил побриться по такому случаю. Он прошел в зал, набрал из большого чайника, который всегда стоял на огне, горячей воды и начал тщательно брить скулы, подбородок, голову. Он сбрил все, оставил лишь пучок волос на макушке и усы.
На шумной свадьбе все были пьяны. Жених, принарядившийся в украшенный перьями белый бешмет, попросил Герлаха сказать несколько слов. Просьбу Кветлая бурно поддержали Витали и Вейжа. Демилансер еле-еле смог произнести несколько предложений. Запинаясь, с трудом подбирая слова, он рассказал о Замак Спаенья, о храбрости Кветлая, а потом попытался выразить свой восторг перед красотой новобрачной. Все собравшиеся радостно приветствовали короткую речь Герлаха.
Когда он без сил повалился на скамью, жена Митри провела ладонью по его обритой наголо голове.
— Вот так лучше, — похвалила она.
Заиграла музыка, и пирующие пустились в пляс.
Лександра, одна из сестер невесты, ухватила Герлаха за руку и затащила его в водоворот пляшущих тел. Красивей девушки Герлах не видел. Они танцевали обнявшись, и Лександра тихонько засмеялась.
— Ты — Вебла, — сказала она.
— А ты — Лександра.
— Лександра — это не смешно. Вебла — смешно.
— Что значит «вебла»? Что это значит, Лександра? Мне никто не говорит.
— Вот есть овечка.
— Овечка?
— Мама-овца. У нее ягнята. Одни — сильные и большие, другие — маленькие. Самый маленький ягненок со всеми дерется, хочет молока. Это… это беспокойный маленький ягненок, он все время вертится под ногами, все время что-то просит, о нем всегда надо заботиться. Он упрямый и беспокойный.
— И таких называют «вебла»?
— Таких и называют, — сказала Лександра и звонко рассмеялась, откинув назад голову.
Герлах закружил девушку под звуки бубнов. Этот счастливый смех навсегда останется с ним.
Прошла неделя после свадьбы Кветлая. Однажды утром воинов роты разбудил Максим, он гремел черпаком внутри медного котла для картошки.
Максим не обращал внимания на ругательства и грубые шутки товарищей.
— Первая оттепель, — объявил он.
Герлах принял знамя из рук атамана и вышел из зала на площадь. Снег на земле еще был плотным, но в воздухе уже пахло талой водой. Небо над соснами было изумрудно-синим.
Увидев Герлаха, жители станицы радостно закричали и захлопали в ладоши. За зиму Бородин потрудился над измятыми доспехами Герлаха, мастер по металлу украсил их золотом и серебром. На месте кокарды на шлеме теперь был шип, а вместо плюмажа — серебряная сеть. Кирасу до самых бедер укрывала кольчуга из тонких серебряных пластин, на плечи наброшена шкура. В специальных скобах на спине были укреплены высокие крылья из орлиных перьев. Герлаху потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к сердцевидному вырезу забрала, которое приковал к его шлему Бородин. Глядя на этот шишак, трудно было догадаться, что в основе своей это шлем демилансера Империи.
