сзади и штурмовал бастион, пока Хельвинтр отвлекал твое внимание. Передо мной стояла цель пробраться внутрь, взломать запертую тобой дверь.
— И что произошло?
— Он вломился в чьи-то чужие воспоминания, — раздался голос из-за спины.
Хавсер обернулся.
С края поляны на них смотрел Аун Хельвинтр. В руке он держал обнаженный короткий боевой меч.
— Скальд, иди ко мне, — позвал жрец.
— Хьольда! — воскликнул Эада. — Скальд, ради всех вигхтов Подвселенной, оставайся рядом со мной!
— Что происходит? — изумленно пробормотал Хавсер.
Хельвинтр шагнул вперед. Хавсер, крепко сжимая рукоять секиры, не сводил с него взгляда. Он слышал, как Хельвульф отчаянно старается подняться. Он услышал, как Хельвульф вытаскивает из ножен меч.
— Держись ближе ко мне, — прошипел Эада Хельвульф. — Да, я попал в чьи-то чужие воспоминания. В воспоминания другого существа. Это оно изменило твой разум, скальд. И оставило дверцу в твой мозг открытой, чтобы в любой момент снова проскользнуть в твои мысли. Я заглянул в эту дверцу. И Хельвинтр тоже. Существо заметило нас, и это ему не понравилось.
— Скальд, иди сюда, — настаивал Хельвинтр, продолжая двигаться вперед. Он взмахнул свободной рукой, словно вызывая противника на бой. — Иди сюда. Не слушай его.
— Стой где стоишь, — проворчал Хельвульф, вставший позади Хавсера. — И приготовься спрятаться за мою спину. Я тебя защищу.
— Но Хельвинтр… — начал говорить Хавсер.
— Хьольда! Слушай меня! — Хельвульф охрип, и его голос дрожал от боли. — Как ты не понимаешь! Это существо нас увидело, и наше любопытство его разозлило. Оно набросилось на нас. Мы отступили, но недостаточно быстро. Оно коснулось нас своим злом. Коснулось Хельвинтра.
Хавсер ужаснулся и недоверчиво посмотрел на Ауна Хельвинтра. Жрец снова шагнул вперед. Из его горла вырвалось глухое рычание, рычание волка. Сквозь прорези маски блеснули золотистые глаза с черными точками зрачков.
— Ты волк! — пронзительным от страха голосом воскликнул Хавсер.
— Все, что рассказал Эада Хельвульф, правда. Кроме одной детали.
Хельвинтр подошел ближе еще на один шаг.
— Зло коснулось Эады.
Хавсер оцепенел. Он услышал звуки, исходящие от рунного жреца, стоявшего позади него. Прерывистое частое дыхание постепенно сменялось глубокими пугающими вздохами. Он услышал, как растягиваются кожа и сухожилия, как щелкают и трещат хрящи, как протестующе скрипят деформируемые кости, как хлюпают и булькают изменяющиеся внутренние органы. Он услышал сдавленный стон существа, претерпевающего полную физическую трансформацию.
— Не оглядывайся, — предупредил Аун Хельвинтр.
Жрец принял боевую стойку и поднял меч.
Хавсер ощутил на затылке горячее дыхание и услышал влажный утробный рык, леденящий кровь.
Он развернулся. Секира, которую он так и держал обеими руками за самый конец рукояти, описала почти полный круг на уровне его груди, и клинок погрузился в правое плечо существа, находившегося за его спиной.
Почти-волк, появившийся на месте Эады Хельвульфа, яростно взревел от боли. Он ринулся на Хавсера, сбил его с ног и опрокинул на спину. Хавсер даже не успел его увидеть. Перед глазами просто мелькнула размытая тень, сопровождаемая рычанием хищника. Он сумел заметить только блеск клыков. Хавсер перекатился по опавшим листьям и замер, видя, как на него надвигается разинутая пасть.
Хельвинтр стремительно бросился на почти-волка. Они столкнулись, вцепились друг в друга, и началась отчаянная схватка. Почти-волк, даже в состоянии нематериальной тени, видимый только в тех местах, куда не дотягивались солнечные лучи, был почти вдвое крупнее Астартес. Противники слились в одно размытое пятно. Хавсер попытался подняться. Его секиры нигде не было видно. Внезапно в лицо брызнула кровь, и он закричал. Он не знал, была ли эта кровь выпущена зубами или мечом, принадлежала ли она Хельвинтру или почти-волку.
Он обошел вокруг дерущихся противников. Хельвинтр почти полностью исчез в отбрасываемой волком тени. Движения противников были настолько быстрыми, что взгляд не успевал за ними уследить.
Затем раздался треск костей и звук разрываемой плоти. Хельвинтр, разбрызгивая кровь, отлетел назад. Он врезался в огромный клубень и покатился по лесной траве. Кожаное одеяние было разорвано в клочья, меч пропал. Глубокие раны виднелись на его лице, шее и левой ноге. Жрец попытался подняться и закричал, когда ноги отказались ему повиноваться.
Почти-волк оглушительно зарычал. Больше не обращая внимания на поверженного Астартес, зверь повернул свою огромную морду к Хавсеру. Хавсер видел перед собой только тень, словно на поляну среди ясного дня опустилась ночь. В глубине тьмы ледяными сосульками блестели огромные зубы.
Над поляной вспыхнул тонкий слепящий луч света и ударил в землю у ног почти-волка.
Существо пошатнулось, и в этот миг второй луч попал ему прямо в грудь и отбросил назад. Огромный зверь, кувыркаясь, сбил два клубнедерева. Сухие стволы взорвались, словно созревшие семенные коробочки, и наполнили воздух удушливым туманом из мелкой растительной массы. Обломившиеся ветви с треском обрушились на землю.
Охтхере Вюрдмастер опустил плазменный пистолет. Левая рука у него неподвижно висела вдоль туловища. Кровь, еще не подсохшая вокруг плеча, создавала впечатление, что рука почти полностью откушена.
Прорвавшиеся лучи солнца осветили дальний край поляны, где на липкой массе древесной коры и листьев скорчился Эада Хельвульф. Над ним еще кружились разлетевшиеся древесные споры и пыль.
Из страшной раны, нанесенной плазменным оружием, поднимался дым. В правом плече еще торчала секира Хавсера.
Трэллы и волчьи жрецы, пятясь, покинули бронированную камеру в самом сердце «Нидхёгга». Скрытые в потолке мощные светильники заливали помещение ровным искусственным дневным светом. На полу были высечены оберегающие символы.
В центре камеры к пласталевому кресту был прикован цепями Эада Хельвульф, лишенный шкуры, брони и кожаного одеяния. Он находился при смерти. Волчьи жрецы подсоединили к его телу многочисленные устройства для выполнения самых разных функций: сдерживания, дознания и поддержания жизни. Аппарат жизнеобеспечения стоял позади него на полу, и его трубки и провода толстыми червями уходили в развороченную раной грудную клетку.
Обращенный на Хавсера и Волков взгляд был полон стыда и мучительной боли. Эада знал, что он сделал, знал, кем стал. Из его носа, рта и ушей на бороду стекали струйки прозрачной жидкости, а затем подсыхали на обнаженной коже, блестя, словно клей. Тяжелый звериный мускусный запах перебивал едкую вонь антисептиков и крови.
— Простите меня, — пробормотал он. — Я не смог этому воспротивиться.
— Что ты увидел? — спросил Охтхере Вюрдмастер.
Эада поморщился, словно воспоминания причиняли ему боль. Он прикрыл глаза и медленно покачал головой. Изо рта и носа вытекли капли слизи.
— Если он и ответит, мы уже не можем доверять его словам, — сказал Хельвинтр. — Оно внутри. Оно его использовало. Оно затронуло его, и Эада не сможет его изгнать до конца жизни.
— И все-таки я хотел бы услышать его ответ, — настаивал Вюрдмастер.
Старший жрец Фиф бережно придерживал левую руку. Рана, полученная при действии симпатической магии, излечивалась с обычной для Астартес невероятной скоростью, но все еще
