объектами, это почти неизбежно приводит к появлению у испытуемого желания «что-нибудь с ними сделать». Поэтому желательно выделить отдельную категорию «конкретных» стимульных материалов. Дополнительные возможности имеет использование изменяющихся визуальных стимулов, другими словами, фильмов и их эквивалентов. Насколько известно автору, только один такой детский фильм (Rock- a-bye~Baby) широко использовался в англоязычных странах. Это звуковой кукольный фильм, после просмотра которого детей просят придумать собственное окончание. Таким образом, это техника «завершения историй», ближайшей параллелью которой среди наиболее известных и часто используемых является методика рисуночной фрустрации Розенцвейга, хотя можно найти близкую аналогию и в баснях Десперта. Рабин и Хэйворт (Rabin and Haworth) выделяют французский Кино-тематический тест, однако то, что в нем используется немое кино, делает этот тест более близким ТАТ. Событием второй половины XX века с*тало распространение, хотя пока еще не слишком значительное, принципов ТАТ на аудиоматериал. Полушутливые идеи по созданию обонятельных проективных техник можно оставить без комментариев, но возможности основания методов на тактильных и кинестетических ощущениях могут рассматриваться более серьезно. Тем не менее поскольку невизуальные модальности в техниках используются сравнительно редко, достаточно будет выделить че тыре категории в рубрике стимулов: вербальная, визуальная, конкретная и другие модальности. При переходе к классификации ответов, возможно, простейшим и наиболее эффективным способом самоориентации является разделение на основе устаревших вундтовских терминов импрессивных и экспрессивных методов. Происходящие непосредственно из вундтовских экспериментальных исследований ощущений и эмоций, эти термины использовались иногда в отношении психофизического опыта, в контексте которого термин «адаптация» заменялся иногда термином «экспрессия». Им- прессивный метод (своеобразно используемый Вундтом), заключался в том, что испытуемый отчитывался о своем опыте, по возможности используя простые ответы (да/нет) или их эквиваленты. Противоположным ему был экспрессивный метод, в котором влияние стимула оценивалось с помощью таких инструментов, как пневмограф или динамометр, либо испытуемого просили самого приспособить стимул под некоторое установленное требование, например видимое равновесие. Толковый словарь определяет исходное значение слова «экспрессия» — «что-то, что делает организм; при этом подразумевается, что любой акт де- терминирован природой самого организма». Среди множества определений данного термина можно выбрать это как наиболее подходящее в данном контексте, поскольку оно отражает характер типа проекции, ярче всего противопоставляющегося обычной интерпретации или по-прежнему простому отчету о стимуле. Отчасти из-за неопределенности в употреблении и отчасти из-за двойной смысловой нагрузки слова «экспрессия» в повседневном языке (например, «экспрессивное поведение» у Оллпор-та) термину «манипулятивный» был предпочтен термин «экспрессивный» в контексте «делания» в качестве отделения от типа ответов, связанных с «говорением». При этом для определения последних был предложен термин «интерпретативные». Однако необходимо выделить дополнительный тип вербального ответа, называющийся «ассоциативным», так как можно доказать, что интерпретативные ответы отражают одновременно различные психологический процессы, для исследования которых годятся и техника Рор-шаха, и ТАТ. Метод Роршаха иногда иронически называют техникой, в которой испытуемый ассоциирует себя с чернильными пятнами. Общепризнанно, что сам Роршах использовал термин «ассоциация» довольно часто, и Экснер (Ехпег) вслед за Беком (Beck) употребляет словосочетание «период свободных ассоциаций» в отношении ответа испытуемого во время первого предъявления пятен. Однако цель Роршаха заключалась в другом. Форма его вопроса «Чем это может быть?» предполагает акт перцепции, и если испытуемый свободно ассоциирует, как иногда случается, выявленная информация может иметь клинический интерес, но является строго «фоновой», поскольку речь идет о тестовых данных как таковых. Отчасти точно также в ТАТ испытуемый иногда «ассоциирует себя» с картинкой, вместо того чтобы рассказывать историю, и в то время как это поведение имеет диагностическое значение или может даже рассматриваться как форма конститутивного ответа, по Франку, оно не относится к прямой рассматриваемой задаче. Однако ассоциация представляет собой тип ответа, очевидно, имеющий прямое отношение и на деле составляющий самую суть словесно-ассоциативных техник. Она также является основой Реактивного теста Брука — техники, изначально придуманной для использования в сфере профориентации, но одновременно имеющей претензию на проективную функцию. Проективные задания или тесты обычно предоставляются в неограниченной условиями форме, то есть испытуемый может свободно выразить свою интерпретацию или ответ. Для подстраховки обычно также упоминается о том, что «правильных» ответов не существует, даже если этот тест на деле все же чем-то ограничен. Иными словами, ни одно ценное рассуждение не проходит мимо исследователя. С другой стороны, многие техники требуют особых форм полезных высказываний со стороны испытуемого. Поэтому в качестве отдельной категории выделяется тип ответа, который включает выбор, ранжирование или другое распределение некоего числа стимулов. Среди только что упомянутых тестов только Сонди подпадает под эту категорию. Однако были сделаны по- пытки по введению структур с готовыми вариантами ответа в другие существующие техники, например в технике Роршаха. Это изобретение заметно уменьшает количество проблем по анализу получаемой информации, но вместе с тем готовые ответы ограничивают возможный диапазон ответа самого испытуемого и могут помешать ему в выражении своего реального переживания в отношении отдельных стимулов. Кроме того, они могут приписывать субъекту опыт положительной перцепции, которого он в действительности не имел. Проиллюстрируем это на примере теста Сонди: распространенной является реакция, когда испытуемый отмечает, что, говоря по правде, он не может сказать, что какое-то из лиц ему «нравится» — на самом деле он все находит отталкивающими. В правилах к данной технике говорится о том, как избежать такой ситуации, но это примечание теряется при оценке. Поэтому большинство про-ективистов скептически настроены по отношению к введению структур с готовыми вариантами ответа в методы, что, по сути, нельзя назвать полностью проективной техникой. Техники, базирующиеся на распределении стимульного материала или на его выборе, конечно, не обязательно искажают оценку опыта испытуемого. Исходя из целей классификации следует сгруппировать такой тип ответов, как содержащих элементы обоих вундтовских методов — и «импрессивных», и «экспрессивных». Последнее особенно очевидно, если испытуемому требуется разложить стимульные объекты в определенном порядке в смысле физического соседства в соответствии с предпочтениями или какими-то другими критериями. Это возвращает нас к техникам, требующим «манипулятивных» типов ответа, которые были охарактеризованы выше. Подвиды внутри этой категории различаются по аналогии с «конститутативной» и «конструктивной» категориями у Франка. Однако это указывает, что точное разграничение в реальности невозможно. Скорее всего ответы, предполагающие манипулирование с материалами и пр., распределяются по шкале, крайними точками которой являются «творчество» и «репродукция». Ограничение в данном случае может налагаться как характером стимульного материала, так и инструкциями, получаемыми испытуемым. При этом трудно определить, является ли моделирование из глины более творческим процессом, чем работа с мозаикой по тесту Ловенфельд. Гораздо меньше сомнений вызывают техника «Рисунок человека» и подобные ей, образующие группу, которая, кстати, не может быть классифицирована на основе характера стимульного материала, если не принимать во внимание образно-визуальный стимул или если не считать за стимул бумагу и другие материалы для рисования. На другом полюсе располагаются техники, требующие «репродукции», или копирования чертежей или рисунков, представляющие собой отдельную проблему. Как и в случае с «незаконченными предложениями», могут возникнуть сомнения в том, достаточно ли оснований, чтобы называть эти техники проективными. Характерной чертой проективного метода считалось то, что при его проведении значение того, что делает испытуемый не так очевидно, как в техниках «самоотчета». Как бы то ни было, большинство проективных техник требуют по крайней мере немного того, что можно назвать «вовлеченностью», которая не всегда может быть произвольной, но все же личностно окрашенной. С другой стороны, если основное внимание при выполнении задания уделяется точности или какой-то форме «усилия», то, по-видимому, образуется установка на непринужденность.
