Присоединение Грузии к России

43

Переписка, с. 159.

44

Переписка, с. 170–172.

45

Chronique de Papouna Orbelian, § 261.

46

Напомним, что формальное провозглашение Надира шахом на Моганском поле произошло после смерти Тахмаспа и малолетнего сына его, Аббаса III. Трактат 1732 г. заключен еще от имени Тахмаспа, Ганжийский же трактат — от имени Аббаса III, что обозначено в шахских ратификациях.

47

6 января 1732 г. Таврис оставлен за шахом, Грузия — за Турцией. Бутков. Материалы. Т. III. С. 45. Лучшее сочинение по истории Персии — по-видимому, все еще Малькольм, книгу которого (History of Persia) мы имеем всегда в виду.

48

П. С. 3, № 6936, ст. 2 и 8. Однако Россия не считала Грузию никогда частью Персии. Характерно описательное выражение, рисующее здесь связь Грузии с Ираном: «… обещает Шахово Величество, что когда Грузия будет по-прежнему при Персии в протекции Шахова В-ства, по прежнему обыкновению, в Грузии владение и правление иметь да определится». Но Вахтанг никогда не вернулся в Грузию.

49

Дело в том, что Надиру пришлось долго возиться с Дагестаном, по соседству с Грузией.

50

«На всем пространстве моих владений, — сказал Надир, взял ли я у кого-нибудь заложников в обеспечение службы? Если он (т. е. Амилахвари) покорился, пусть придет и исполняет мои приказания; если же нет, пусть его уничтожать немедленно». Chronique de Papouna Orb(eee)lian, p. 72.

51

Ib., p. 97. Перед самой смертью Надир-шах в гневе на Теймураза вызвал Амилахвари из «ссылки» и думал было отправить его в Грузию в качестве правителя, но по смерти Надира он остался в Персии, именовался там Шах-кули-хан и в звании кулар-агаса играл видную роль в персидских смутах, а затем вернулся на родину и умер в 1754 г.

52

Каждая строка хроники П. Орбелиани, посвященная описанию коронации Теймураза, отражает подъем национального и религиозного чувства, характерный для Грузии XVIII века. При этом ярко сказался консерватизм грузин. С особой щепетильностью восстановлены старые обрядности и обычаи, выходившие из употребления за время царей-мусульман, например, вновь розданы, как знак военачальства, хоругви первейшим князьям, по старому обычаю (в Грузии, как и в феодальной Европе, каждый сражался под хоругвью своего патрона).

Ираклий на пути к Тифлису, куда он спешил присутствовать на коронации своего отца, подвергся нападению лезгин. Описывая триумфальную встречу Кахетинского царя, историк восклицает: «Нет, клянусь вам, никогда не видали подобного зрелища! Он сидел на темно-гнедом жеребце, опоясанный саблей в золотых ножнах, — нельзя было смотреть на него и не неметь от изумления. Гиацинты распускались, почки раскрывались на ветвях, издавая аромат мускуса; розы тянулись к нему — всякий спешил увидеть благородного героя, подобного кипарису, поздравить его, сказать приветственное слово. У дворца он сошел с коня; царь и царица вышли навстречу ему и нежно обняли этого сына, единственное их чадо». И т. д. Когда окончился обряд помазания и принесены были поздравления, началось традиционное пиршество, на котором «все совершалось согласно обычаям Карталинии; и каждый, как добрый грузин, старался превзойти других в радости и веселье — ведь сколько времени не было царя-христианина! как давно мы не видели царя помазанного и коронованного! Теперь, напротив, благость Божия послала нам царя — ученика Христова, непоколебимого в вере, — все, и великие, и малые возносили Богу благодарность».

Хроника Папуна Орбелиани, Hiet. mod. II, livr. 2, p. 101–106. Эти люди в XVIII столетии были сверстниками Владимира Мономаха. При таком запоздании конец Грузии был лишь вопросом времени.

53

Между прочим, сохранился фирман шаха Роха о возведении Теймураза в звание главнокомандующего Адербейджаном. Акты кав. арх. ком., т. I, с. 76. Но этот «шах», внук Надира, никогда не признавался государем Персии; он с самого же почти начала удалился в Хорасан, где и властвовал чуть не 50 лет.