оставила браслет из горного хаанея на кровати. Теперь ярость, столько времени копившаяся в душе требовала выхода. Бой проходил, как во сне, он атаковал — она защищалась. Владимир довольно усмехался, считая, что победа в кармане.
— Сдавайся, дурочка! — крикнул он ей, — Я же и убить тебя могу ненароком.
— Ничего у тебя не выйдет, — шипела девушка, не обращая внимания, на длинный кровоточащий порез на руке. Не успела вовремя уйти от удара, замешкалась, и меч Владимира краем лезвия лизнул кожу.
Еще одна атака и килич упал к ногам девушки.
— Все — бой окончен, — Владимир не успел оглянуться, как Леся вытащила из-за сапога дагу.
— Ты же сказал — любое оружие, — усмехнулась она, продолжая бой.
Они кружились, атакуя друг друга в страшном смертельном танце на краю пропасти. Владимиру на миг показалось, что она не отступит до тех пор, пока один из них жив. Дождь хлестал, как из ведра. Застилал глаза, путался мокрыми каплями на ресницах…
Владимир решил нанести последний удар и уйти, прекратив этот глупый бой. Все и так понятно. Он не хотел ранить ее еще сильнее. Он даже представить себе не мог, во что выльется этот показательный бой. Леська была ранена. Раны на плече и бедре, продолжали кровить, смешиваясь с дождем, кровь розовыми струйками стекала по одежде и уходила в землю. У него же нещадно болел рассеченный лоб. Засмотрелся не туда куда надо, вот она его и приложила.
Лезвие меча попало в ловушку даги и с треском разломалось пополам. Владимир удивленно воззрился на сломанный меч. Этого секундного замешательства Лесе хватило для того чтоб вытащить из-за пояса метательный кинжал и метнуть его в сторону Самойлова. Острое лезвие со свистом распороло воздух и вошло в плечо Владимира под ключицей.
— Теперь бой окончен, — Леся развернулась и, не оглядываясь, пошла в лекарню.
В ветхой землянке горела одна единственная лучина, тусклый свет отбрасывал на стены причудливые тени. Они резвились на стенах, принимая формы чудовищ, которые в этом веке остались только в сказах, былинах, преданиях, да памяти хозяина жилища.
Человек читал только что пришедшее магической почтой письмо. Его единомышленники, отправленные во все концы Берянии, не часто баловали его новостями, вкладывая память о событиях в ровную гладь зеркальника. Ему оставалось только прочесть невидимое послание. Ни каких концов. Никто не перехватит. Несведущий не узнает.
Более ста лет назад, когда его предал тот, кому он служил верой и правдой долгие годы, он предпочел скрыться, благо опыта на это хватило. Он знал о приближении беды и до последнего отговаривал от поездки Святомира. Столько знаний выкинуто и развеяно по миру, словно их и не было! Столько традиций! Да что там традиции — магия, от которой решил отказаться этот глупец, посчитавший великий дар происками Диавола! Глупец! Глупец! Глупец!
Человек поднялся с лавки и зашагал из угла в угол. Мысли вихрем носились в голове, затянувшиеся раны беспокоили болезненными воспоминаниями. Он вовремя телепортировался в свой старый дом на окраине Берянии и спрятался под землей. За эти годы Дор разработал целую систему подземных дорог и выходов «на свет» в разных концах империи. Целый город скрывался под утрамбованной годами землей. Здесь укрылись, все кого он смог спасти от костров… И бывший верховный маг благодарил всех известных Богов за то, что предусмотрел подобный исход событий.
Сначала Дор решил накопить силы и отлежаться до наступления лучших времен. Он впал в летаргический сон и проспал около пятидесяти лет. Как оказалось не зря. Сон такой продолжительности накапливает и регенерирует силу в теле мага. Как же он удивился, когда проснулся и ощутил, что сил в нем не прибавилось! Он не понимал, что произошло, пока не вышел на землю и не ощутил, что магия умирает. Магов, что родились за эти годы можно по пальцам пересчитать. А в тех, кто остался под землей магия по капельке убывала. Еще бы! Богине ведовства Камире больше никто не поклоняется. Про нее забыли! В прочем, как и про всех остальных богов. А сила их, как известно, в поклонении.
Дор в отчаянии молился опальной богине день и ночь, в надежде, что она услышит его и подскажет, что делать. Всей подземной общиной, насчитывающей около сорока человек, они молились попранной богине перед собственноручно возведенным алтарем. Но что такое сорок человек для богини?
Наконец, Камира услышала их, и пришло им пророчество из небытия.
Она явилась к нему во сне. Красивая и далекая. Длинные белоснежные волосы струились по плечам, груди, бедрам, прикрывая обнаженное тело женщины. Черные глаза смотрели насмешливо.
— Ты звал меня? Я пришла только из-за того, что ты усердно молился и звал меня. Будь доволен, ты пробудил меня ото сна. Ты собрал людей, верных мне… Можешь задать один единственный вопрос. Не ошибись с выбором, и я смогу помочь тебе.
Тело Дора сковало от головы до кончиков пальцев на ногах могильным холодом. Язык отказывался повиноваться, а мысли вяло текли, то и дело, возвращаясь к нагому телу богини.
— Как я могу вернуть магию в мир? Вернуть твое величие?
Богиня хитро улыбнулась одними губами, глаза же остались беспристрастными:
— Я оставлю подарок этому миру. Дитя от человеческого мужчины. Вся магия мира будет сосредоточена в хрупком человеческом теле. А там, уж, как карта ляжет. Умрет ли магия вместе с ребенком, или ты сумеешь вернуть ее в мир. Ищи способ, ведь ты же знающий…
Силуэт богини померк, рассыпаясь мириадами светлячков в кромешной темноте.
Дор проснулся в холодном поту.
С тех пор прошло более двадцати лет. Во все края Берянии Дор разослал учеников, чтоб они отыскали дитя Камиры. Все эти годы он бился как проклятый, над изучением старинных талмудов, которые удалось спасти во времена Гона. Ему удалось-таки найти способ, с помощью которого старый маг надеялся открыть новый источник, а заодно и посчитаться с теми, кто выкинул его словно использованную тряпицу, за ненадобностью. Дело за малым…
Вот и сейчас, читая письмо, он радовался, как ребенок и страшился ошибиться. Он слишком долго ждал этого момента. И хотя, еще рано праздновать победу, если все пойдет так, как он задумал, то очень скоро Камира воцарит в этом мире, как единственная богиня и магия, возродившись, захватит весь мир.
Лесандрин заявилась в общину ближе к ночи. В лекарне свет уже не горел, девушка пробралась на цыпочках к своей комнате и осторожно закрыла за собой дверь. Прислушалась. Определенно в комнате больше никого нет.
Милада прям как одним местом чувствовала, что Лесандрин хотела у нее попросить. Она притащилась к памятнику Императору Святомиру, стоящему в центре дворцовой площади, с полной сумкой всяких снадобий. В их числе были мази для обезболивания, скорого заживления ран и от ожогов. Леся чуть не затанцевала на месте от радости, наверное, она бы так и сделала, если бы не мешала пострадавшая в ходе «испытания» нога. Рана не представляла собой ничего особенного — длинный, не глубокий порез — но ходить больно.
Лесандрин поделилась последними новостями, а у черноволосой аж глаза на лоб полезли от возмущения. Лесандрин подхватила ее под руку и повела в ближайшую таверну, рассказывая подробности на ходу, иначе вся площадь будет в курсе «непотребного поведения капитана Самойлова В.С.». Ливень перестал, и теперь накрапывал мелкий, не менее противный дождик. Так что подругам во что бы то ни стало нужно было согреться.
«Да уж, насогревались», — подумала девушка. В принципе, таверна отделалась легким испугом, потому как продрогшая за день Лесандрин тихонечко попивала глинтвейн, а вот Милада решила попробовать фирменное крепленое вино. Естественно после этого она решила пойти танцевать и танцами это дело не закончилось. Уже через час порядком захмелевшая Милада распевала частушки весьма сомнительного содержания, на стойке, вертя юбкой перед носом хозяина. После этого она решила рассказать этому самому хозяину, что о нем думает, потом грозилась отомстить и взорвать таверну к чертовой матери — видимо, не сошлись во мнениях, потом… еще много интересного могло произойти, но Лесандрин вытащила черноволосую скандалистку из помещения под предлогом: «Ой, что я тебе сейчас
