наконец, всё было осмотрено, разведано и перевезено на базу. Даже топливо из танков кораблей он умудрился перекачать в цистерны подземного города… Но этого было мало. Особенно если он хотел прожить не одну зиму, а столько, сколько ему отмерено природой. Холодильники под землёй были. Энергия была. Вода, естественно, тоже… Все найденные в местной библиотеке книги он перетащил вниз. Так же поступил со школой, собрав учебники, пособия, наставления, словари. Лекарства и материя. Инструменты, стройматериалы. Даже ленты с фильмами из клуба. Поначалу всё старался разложить по местам, потом махнул рукой — зима длинная, делать что-то нужно. Так что только продукты отправлялись в холодильники и хранилища. Остальное просто укладывалось вдоль стены главного входа… Но рано или поздно нужно было решаться. И в один из погожих летних дней вновь застучал двигатель катера, унося Михаила обратно в родную деревню… Снова шесть часов по свинцовой глади. Миля за милей — ближе к материку, и на душе становилось всё тревожнее. Почему? Он не понимал, но чувствовал, что что-то не так. Возле ног лежал пёс, глядя карими глазами на хозяина снизу вверх. Он верил человеку…
Парень соскочил на причал и торопливо обмотал конец троса вокруг кнехта. В этот раз он пришвартовался практически идеально — даже слабину не пришлось выбирать. «ГАЗ-66» так и стоял возле бывшей будки колхозных сторожей, уже засыпанный листвой и покрытый густой пылью. Кое-где на металле проступил белесый налёт соли от ветров с залива. Тем не менее, почихав, мотор машины радостно взревел, и Михаил двинулся в деревню… Та сильно изменилась. Мусор, непонятно откуда взявшийся и перекатывающийся по улицам. Зияющие распахнутыми дверями дома. Кое-где были выбиты стёкла. И это насторожило парня. Он решительно вывернул руль, поворачивая вниз, к реке. Там было укромное место, где можно было спрятать свой транспорт. А в случае чего — уйти к причалу вдоль берега. Фыркнув последний раз, автомобиль замер, и оба ездока спрыгнули на землю. Пару минут парень постоял на месте, тщательно вслушиваясь в тишину и давая ушам вновь привыкнуть к окружающему безмолвию. Наконец, решившись, сбросил с плеча автомат, снял его с предохранителя и, поманив за собой жестом пса, двинулся в центр деревни…
…Он крался вдоль забора, ругая себя последними словами за паранойю. Но ни на миг не исчезало чувство, что он здесь не один. Просто физически его что-то давило, нечто, чему пока не мог подобрать названия. Но парень точно знал, что кроме него и собаки здесь кто-то есть. И этот кто-то — чужак, не деревенский… С каждым шагом это ощущение становилось всё сильней, и наконец стало совсем невыносимым. Ещё шаг, нога бесшумно перекатывается с пятки на носок, и… Ухо услышало незнакомые голоса:
— И тут пусто!
— Похоже, что кто-то нас опередил.
— Вот говнюк!..
— Косой, кончай дурью маяться, поехали на другой конец!
Тот, к кому обращались, сильным ударом ноги отправил полуистлевший череп прямо в окно бывшего дома Михаила. Звон рассыпавшегося стекла заставил парня вздрогнуть. Пёс, застывший рядом, мгновенно вздыбил уши, его тело напряглось, словно струна, но рука хозяина, лёгшая на загривок, заставила собаку остановиться. Трое… Нет, четверо! Одеты с иголочки, но небрежно. Видно, что просто набрали разных тряпок повсюду. И — оружие… У каждого. У всех автоматы, длинные ножи в ножнах на поясах… И у одного пистолет. Из-под жилетки, когда тот наклонился поправить обувь, предательски выглянула кобура…
— Костёр будем жечь?
— А как же! Фирменная метка!..
О чём это они? Михаил напрягся… Четвёрка скрылась за зданием магазина, возле которого раньше проходил развод сельчан на охрану деревни, и через пару мгновений заурчал мотор машины. Уезжают? Чуть расслабился, но тут двигатель взревел ещё сильнее, и из-за стены показался нос мощного «Урала» защитного цвета с кунгом.[1] Машина быстро развернулась, потом вновь замерла на месте, и приезжие вылезли наружу, не глуша мотор. О чём-то посовещались, затем один из них полез в кунг и вернулся с канистрой. Что за… Подойдя к домику напротив магазина, чужак начал поливать из канистры деревянные стены. Поджечь собираются! Так вот о каком костре речь! Ещё один из чужих открыл дверцу кабины своего грузовика и вытащил оттуда фальшфайер, начал откручивать крышку… Сволочи! Это дом моих родителей!..
…Очередь была длинной, на полмагазина. Стрелял практически в упор, всего-то с пятнадцати метров. Благо чужаки сбились в кучу, и промахнуться было невозможно. В армии Михаил даже получил отпуск за меткую стрельбу…
Пули рвали одежду, прошивали тела насквозь, никто из чужих ничего не успел понять… Парень вышел из-за своего укрытия и сделал шаг к груде изломанных тел. Его замутило, но сглотнув подступивший комок, он привёл себя в норму. Прищурился, снова осмотрелся. «Урал» по-прежнему ровно пофыркивал мотором на холостых оборотах. Оглянувшись по сторонам, Михаил вновь двинулся к машине. Осторожно поднялся на подножку — никого. Да и колли ведёт себя спокойно, кося глазом на трупы, но уже без всякого напряжения. Что, псина, здесь больше никого? Повернул ключ зажигания, и по ушам ударила воцарившаяся гробовая тишина. Спрыгнул на землю, подошёл к мертвецам поближе. Вновь начало мутить, но он пересилил себя, заставляя внимательно рассматривать убитых. Похоже, что это не в последний раз, так что ему, после каждого покойника блевать бегать?!. Разного возраста. Разные по комплекции и телосложению. Но что-то общее у них точно есть. Неуловимое пока… Собака подошла, обнюхала мертвецов, отошла немного назад, выбрала место, где не было крови, уселась на свой пушистый хвост.
— Брезгуешь? Я тоже. Но надо…
Собрал оружие, снял с тел сумки с боезапасом, ножи. Документов не было. Зато сигареты, зажигалки, причём явно не дешёвые. У одного в кармане обнаружилась плитка шоколада. Но в неё угодила пуля, и вкусный продукт был залит кровью…
— Блин! Жалко… Но ладно. Оружие ототрём, проблем не будет. А что у нас тут?
Подошёл к кунгу, потянулся к ручке двери, и в мгновение ока пёс оказался возле ног парня, ощетинился и глухо зарычал. Рука сама отдёрнулась обратно, и Михаил, не веря своим глазам, взглянул на собаку:
— Там кто-то есть?
Словно отвечая на вопрос, пёс чуть слышно гавкнул:
— Твою же мать…
Кусок шпагата привязал к ручке, сам встал слева от двери. Потянул за тросик, дверца распахнулась. Мгновенно приник к мушке, просунул ствол внутрь:
— Выходи наружу, иначе стрелять буду!
И — испуганное мычание в ответ…
…Они сидели друг напротив друга. Парень двадцати двух лет и совсем ещё молодая девчонка лет четырнадцати-пятнадцати. Грязная, со свалявшимися нечёсаными волосами, следами побоев на лице и в изорванной одежде. Михаил ещё раз помешал содержимое сковороды, стоящей на плите, попробовал. При этом от его глаза не укрылось судорожное движение кадыка спасённой, сглотнувшей слюну… Вроде готово. Пахло умопомрачительно. Фирменное блюдо любого холостяка — вермишель с тушёнкой. И просто, и быстро. А главное — вкусно и сытно. Взяв тряпку, ухватил за ручку раскалённую сковородку и бухнул её на стол:
— Ешь. И рассказывай.
— Что?
— Всё. Откуда. Как выжила. Как к этим попала. Что они делали.
— Со мной?!
— Это я и так и знаю. У тебя всё на лице написано. Меня волнует вопрос, чем те занимались…
Показал большим пальцем в окно, в сторону магазина, где лежали трупы убитых…
…Спасённая оказалась из дальнего города, расположенного в ста километрах к югу. Так же была эпидемия. Как и парень, оказалась выжившей. Только, в отличие от Михаила, горожан уцелело больше. Человек сорок, наверное. Они собрались в коммуну, стали собирать всё, что может помочь им выжить и перенести зиму. Обшаривали дома, магазины, потом кто-то предложил съездить в областной центр. А по дороге экспедиции устроили засаду… Водителя убили сразу. А её… Тут спасённая не выдержала и разрыдалась… Михаил поднялся со стула, молча набрал в ковшик воды и протянул ей. Стуча зубами о
